Приют вечного сна

– Отпускаете, значит? Спасибо, босс. Если захотите, чтобы кто-нибудь почесал вам пятки – позвоните в колокольчик, и я тут же примчусь.

Он развернулся и вышел из комнаты.

Оставшись один, Александр Натанович Кон быстро прошел к двери и запер ее на защелку. Потом облегченно вздохнул, отнял от лица окровавленный платок и, задрав голову, пошмыгал носом.

Кровотечение вроде бы прекратилось. Да и онемение лица стало проходить.

«Что же это значит? – размышлял медик. – У парней в обсерватории тоже шла носом кровь. И у биолога Тучкова. Может быть, это симптом?»

Александр Натанович сел в кресло и задумчиво нахмурил лоб.

Тучков откусил себе язык… Возможно, у него были судороги. Или тонико-клонический припадок, который случился спустя несколько минут после кровотечения. Значит, времени осталось совсем мало.

Доктор Кон встал с кресла, прошел к аптечке, открыл дверцу и, быстро переворошив блистеры с таблетками, нашел противосудорожное лекарство. То, что надо!

Александр Натанович выдавил таблетку на ладонь и забросил ее в рот.

Так. Хорошо. Что дальше?

А дальше нужно попытаться расслабиться и упредить судороги.

Доктор Кон направился было к креслу, но вдруг остановился посреди комнаты и взглянул на холодильник. Взгляд его был взглядом путника, страдающего от жажды в выжженной солнцем пустыне и набредшего на источник, воду которого принято считать ядовитой.

Несколько мгновений доктор Кон смотрел на холодильник, потом с явным трудом отвел взгляд и прошел к креслу. Устроившись поудобнее, запрокинул голову, закрыл глаза и стал ждать.

Если смерть настигнет его сейчас, то он может попытаться зафиксировать ее в сознании. На анализ и самоанализ, конечно, времени не останется, но зафиксировать момент «ухода» можно попытаться. Обиднее всего умереть внезапно. Это как уйти из ресторана, оплатив счет, но не успев отведать заказанные деликатесы.

Прошло несколько минут. Ничего не происходило. То ли помогло противосудорожное средство, то ли доктор просто ошибся в своих выводах. В любом случае он был еще жив. И неплохо себя чувствовал. Даже онемение прошло, оставив после себя лишь легкое покалывание на скулах и подбородке.

Александр Натанович снова посмотрел на холодильник. Там, на нижней полке, за банками с консервированным мясом и овощами, стояла бутылка коньяка. Когда-то доктор Кон пил, и пил довольно сильно. Именно пагубное пристрастие к «зеленому змию» привело его сюда, на забытую Богом полярную станцию.

Здесь об этом знал только Беглов. Именно командор предложил доктору завербоваться и уехать на Север, причем в тот момент, когда тучи над головой доктора-«пропойцы» сгустились настолько, что грозили разразиться настоящим апокалипсисом.

Перед отъездом Беглов взял с него слово, что тот ни разу за все время вахты не притронется к спиртному. Таково было единственное условие. И доктор Кон выполнил его.

Оказалось, что воздерживаться от спиртного не так уж и трудно, если поблизости нет магазина или ларька. Постепенно доктор отвык не только от алкоголя, но и от мыслей о нем. И все бы хорошо, но вчера вечером, открыв холодильник, чтобы достать банку со своей любимой консервированной кукурузой, Александр Натанович увидел на полке бутылку коньяка. Как она туда попала?

Нет, доктор Кон не сорвался, но мысли его вновь завертелись вокруг алкоголя. И чем больше он думал, тем больше в его мыслях появлялось позитива.

В алкоголе, помимо очевидных минусов (таких, например, как провалы в памяти), есть и один огромный плюс. Когда ты пьешь изо дня в день, прошлое – вся череда дней, недель, месяцев – подергивается легким туманом, который делает воспоминания размытыми и лишает их привкуса радости, горя или боли. Спиртное позволяет человеку не зависеть от прожитых дней и смотреть вперед с оптимизмом. Как любил говаривать отец Александра Натановича, тоже любивший поиграть с «зеленым змием» в рискованные игры: «Лучше водка в глотке, чем петля на шее».

Доктор вновь посмотрел на холодильник.

«А может быть, бутылка коньяка – всего лишь галлюцинация?» – неожиданно подумал он. И сглотнул слюну.

Носовое кровотечение – первая ступень. Онемение лица – вторая. Оба симптома – явные признаки органического расстройства. Но должна быть и третья ступень.

И вдруг доктора осенило. Все дело в белом контейнере!

Биолог Тучков прокрался ночью на кухню, открыл холодильную камеру, вскрыл контейнер и вынул его содержимое. Что именно было в контейнере? Неизвестно. Но это «что-то» убило Тучкова. И теперь пытается убить доктора Кона.

Скорее всего, «третьей ступенью» должны стать именно галлюцинации. В сущности, в галлюцинациях нет ничего особенного, но они – всего лишь симптоматика. Если докопаться до самой болезни, от нее можно вылечиться. Главное – не ошибиться с диагнозом и вовремя начать лечение.

Мысли о возможном излечении слегка успокоили доктора Кона.