Прикамская попытка – 2

Двум попам, оказавшимся в составе каравана переселенцев, предстояла огромная работа. Две трети населения Владивостока некрещёные, церквей нет, а часть русских ещё и староверы. Ничего, поработают, посмотрим, каких батюшек уговорил отправиться на Дальний Восток Кожевников. Изначально мы не планировали заниматься религиозными вопросами, тем более, что часть наших людей не сильно православные. Однако, столкнулись с очень интересной стороной вопроса. Православные здесь, в Сибири, воспринимались однозначно русскими, независимо от разреза глаз и образа жизни. Учитывая, что Владивосток стоит на русской земле, придётся нам приложить максимум усилий для создания православной общины, веротерпимость здесь неуместна, по крайней мере, ближайшие лет сто. Мы ни в коей мере не желали появления «Чайна-Таунов» в виде китайских бараков, со своими законами и перспективой прибытия представителей Триады.

Много раз мы обсуждали возможные меры с Палычем, пока не пришли к согласию по нашей политике в отношении всех местных племён. Будем максимально содействовать их ассимиляции, начиная от требования православной веры для получения права на строительство отдельного дома в городе либо его окрестностях. Бараки с рабочими мы сразу планировали держать не больше пяти лет, тех, кто не отстроится к тому времени, отправим восвояси. Планы нашей первой пятилетки за год были не только намечены, но и доведены до основных исполнителей. При всех минусах плановой системы в ней достаточно здравого смысла и перспективные планы дисциплинируют руководителей.

Так вот, убедившись в невероятности китайского бунта в ближайшее время, я принялся искать наши слабые места. Чего только не приходило на ум, и возможный голод, и землетрясение, и пожар в тайге. Я честно проверил запасы собранного урожая и просчитал их, в перспективе прибытия тысячи дополнительных едоков. Выходило, что на одной картошке и квашеной капусте мы дотянем до весны легко, не считая ржаного хлеба и различных каш — гречневой, рисовой, перловой. Прикамские жители даже окрестные леса обошли в поисках знакомых грибов, набрали кедровых орехов, засушили ягод. Нынче второй год наши переселенцы занимались рыбным промыслом, красной рыбы насолили и навялили огромное количество. Только мы с Валентиной засолили вёдер десять красной икры, в общей сложности. Люблю я её, особенно в подсолнечном масле. Нет, голод нам не грозил при любых обстоятельствах.

Землетрясение я предсказать не мог, конечно, но строили мы с опаской, избегая узких переулков и слабо укреплённых навесов. Всех новосёлов мы обязательно предупреждали о возможности землетрясения, хотя во Владивостоке их, по-моему, и не было, особо сильных. Таёжный пожар нам не угрожал по причине бурного строительства и распахивания окрестных земель. Если так пойдёт дальше, придётся покупать деловой лес в Китае, а у нас заводить лесхозы и высеивать кедровые орехи. Три дня я мучился своими сомнениями, но, давящая на сердце тревога не отпускала. Нас впереди ждала беда, а я не мог к ней подготовиться. Это чувство собственного бессилия совсем выводило меня из себя.

Пока не вернулся небольшой отряд Ильшата, всего полторы сотни всадников. Они отправили своих раненых на лодках по Амуру, вместе с караваном переселенцев. А сами рысью прошли по местам боевой славы, так вышло быстрее, за три недели парни добрались до нашей бухты. Вечером того же дня Ильшат ужинал у меня, делясь впечатлениями последних месяцев, азартно вспоминал первый бой под крепостью Ближней. После неё, по собственному признанию кавалериста, никакие слухи о многотысячных китайских армиях не испугают наших бойцов. Лишь бы патронов хватило, да снарядов для орудий и миномётов.

— Воевода, давай весь мой отряд, всех двести двадцать бойцов, вооружим помповыми ружьями, — заговорщически нагнулся ко мне командир кавалеристов, — я пронюхал, что новые переселенцы много помповых ружей привезли, как ты на это смотришь?

— Идея хорошая, если помповиков хватит, и Палыч не будет возражать, вооружим, — я вспомнил о будущем годе, — но, через два года заканчивается контракт у твоей первой полусотни. Если они направятся домой, помповики я им не дам. Пусть берут ружья, как договаривались.

— Да ты, что? Я говорил с парнями, никто домой не собирается, наоборот, мечтают ещё договор заключить, хоть на пять лет, хоть на десять. Здесь ребята себя людьми почувствовали, никаких ханов и баев, живи свободно, да и трофеи знатные. Нет, наших башкир обратно силой не вернёшь, наоборот, просятся у меня четверо на родину, хотят свои роды сюда привести, думаю, весной отправлю их, пока снег не растает. Представляешь, воевода, от озера Ханка дорога подмёрзла, все болота льдом покрыты, никакого гнуса и духоты. Мы проехали за три дня, совершенно спокойно, хоть армию можно провести зимой от Владивостока до озера.

— Армию, говоришь, — сердце, словно сжали рукой, всё встало на свои места, — так эту армию и приведут ханьцы. Только против нас и скоро, чует моё сердце беду.