Приказано молчать

Именно во время осмотра охотничьих припасов Левадов окончательно убедился, что в их доме спит нарушитель границы. Вначале Левадов хотель убрать патронташ и нож, но потом поборол в себе это желание – проснется, сразу заметит. Свое ружье он зарядил картечью.

Время шло. Охотник вот-вот должен был проснуться, а Мария, как рассчитывал Левадов, доберется до заставы не раньше, чем часа через три.

Сергей Георгиевич ошибался, считая, что жене еще долго идти до заставы, он просто не предполагал, что она догадается свернуть на колхозную ферму, которая была на полпути от заставы, в километре от тропы. Надеялся только на случай – пограничники могут встретиться ей по дороге; но его жена в это время уже сидела в канцелярии и рассказывала начальнику заставы о том, как муж встретил в ущелье какого-то подозрительного мужчину. Когда она уходила из дому, он спал, а сейчас, может, проснулся, поэтому дорога каждая минута.

– Поедем! – выслушав Марию, сказал начальник заставы. – На конях. Машиной в объезд – долго. Вы, Мария Викторовна, оставайтесь пока здесь. Пообедаете. Отвезем обратно на машине.

– Нет. Я с вами! – ответила Левадова.

– Но вы же едва на ногах держитесь! – возразил начальник заставы.

– Не могу я остаться, поймите, не могу! Дайте коня!

– Хорошо. Поедем.

Левадова облегченно вздохнула.

Через несколько минут цокот копыт нарушил тишину гор…

Левадов старался не смотреть на спящего, чтобы тот не проснулся, почувствовав на себе взгляд; он стал думать, как отвлечь нарушителя, когда он проснется, как оттянуть время. Сидеть неподвижно он уже не мог, в то же время понимая, что сейчас любой шум разбудит спящего.

«Поставлю самовар, – решил он. – Проснется, а чай готов. Тогда не откажется. За чаем полчаса посидим».

Левадов встал и тихо пошел на кухню. Но эти шаги разбудили спящего, и он вскочил. Лезадов даже вздрогнул, но тут же, поборов внезапный страх, улыбнулся:

– Как выспались?

«Охотник» почувствовал, видимо, что допустил ошибку, движения его стали медленны, даже вялы; он потянулся, зевнул.

– Французы говорят: «Хорошо поспать – все равно, что хорошо пообедать».

«А какой черт тебя поднял, спал бы себе?» – подумал Левадов, а вслух сказал:

– Я как раз пошел самовар ставить. Зашумел, вот и разбудил.

– Ничего. А чаек – это хорошо. Я полежу, пока закипит.

Левадов внес в комнату кипящей самовар, и, не торопясь, начал приносить из кухни и ставить на стол чашки, хлеб, мясо, сахар.

– Жена за ягодами ушла. Вдвоем похозяйничаем. Вот соленые грибки. К ним бы – того… Да нет! Как медведи живем, за двадцать километров жилья вокруг нет.

Гость не дождался, пока хозяин принесет вилки и ложки, сел и потянулся к хлебу.

– Проголодался, – пояснил он, когда Левадов вышел из кухни.

– Ешьте, голод – не тетка, – улыбнулся в ответ Левадов, а про себя подумал: «Кору бы тебе грызть, а не грибы с мясом».

Когда, наевшись, гость принялся за чай, то снова стал рассказывать о том, как заблудился. Как бы между прочим принялся расспрашивать, как лучше пройти к дороге и где застава. Сергей Георгиевич рассказывал нарочно непонятно. Гость переспрашивал. Тогда Левадов принес карандаш и кусок старой газеты и начал рисовать тропу, горы. Так ничего и не объяснив толком, Левадов предложил:

– Девайте я вас провожу. Теков постреляем. Места я знаю. Давно не охотился. Вот сейчас заряжу патронов десяток – и двинем.

– Зачем беспокоиться? Найду как-нибудь. Немного понял. Прямо по тропе…

Охотник встал, и в это время до них долетел звук скачущих коней.

– Сообщил на заставу, собака! Пристрелю! Дешево не возьмешь!

Нарушитель кинулся к ружью.

– Руки вверх! – громко крикнул Левадов, схватив ружье и взведя курок. – Пустые твои стволы.

Они стояли в двух шагах друг от друга, один – широкоплечий, другой – маленький, щуплый. Глаза их с ненавистью смотрели друг на друга. Топот скачущих лошадей приближался.

Левадов, не спуская глаз с нарушителя, отступил еще на несколько шагов, чтобы тот не смог в прыжке схватить стволы:

– Не шевелись! Застрелю!

Еще минута напряженного молчания. Уже слышно, как спрыгивают с коней пограничники. Нарушитель шагнул к Левадову, и тот еще раз крикнул:

– Не шевелись!

Еще миг, и Левадов спустил бы курок, но дверь распахнулась – в дверях стоял начальник заставы.

– Спасибо! Молодец! – пожал руку Левадову офицер, когда пограничники связали нарушителя.

– Да что уж там… Положено. Недалече ведь она – граница.

Мария подошла к мужу и прижалась к нему. Сергей Георгиевич улыбнулся и погладил ее по голове:

– Какая ты у меня, Маня!

Евгей

Стояли морозные ночи. Выпавший несколько дней назад снег лежал пушистым белым ковром, и лишь на узкой утоптанной тропе он уже успел почернеть от подошв солдатских сапог; тропа эта пересекала небольшую рощу из невысоких сухих деревцев, полукольцом окружавших заставу, потом ровно, как натянутая веревка, тянулась несколько метров по степи и, будто упершись в непреодолимую преграду, разветвлялась вправо и влево и шла рядом с контрольно-следовой полоской. В нескольких метрах от этой полосы – граница, за ней – такая же ровная степь.