Приказано жениться

Настя повела плечом.

— Вот еще, беспокоиться! — как можно более беззаботно ответила она. — Чай не маленький, сам справиться!

— Все-таки беспокоишься, — заключила Даша и повернулась к подруге. — Варь, мы пока Настасью к государыне впускать не будем, чтоб в конец не осерчала.

— Ладно, — согласилась та.

— Но как же… — попыталась возразить Настя. — Я ж на службе!

— А никак. Вдруг оплошаешь, всем несдобровать! Сиди пока, опыту учись! — одернула подругу Дарья.

Её вновь прервал звон колокольчика.

— Началось… — на этот раз вышла Варя.

Колокольчик звонил постоянно. Через час у Насти уже звенело в ушах. Она сидела в комнате и уже с завистью смотрела на постоянно бегающих к императрице фрейлин. Самой же девушке приходилось оставаться во фрейлинской.

Настя уже не знала, чем себя занять, когда вдруг запыхавшаяся Варя прибежала в комнату.

— Насть… государыня тебя требует!

— Хорошо. — стараясь не выдать своего волнения, Настасья встала, быстро расправила платье и поспешила за подругой.

Елисавета Петровна все еще находилась в кабинете, названным дубовым из-за огромных темных панелей, закрывавших стены до потолка. Красные портьер обрамляли окна с мелкой расстекловкой, за которыми виднелся водяной столб Самсона.

Настя почти сразу вспомнила свое первое появление в этом кабинете и её вновь охватил страх. Правда, на этот раз за дубовым столом, стоявшем промеж окон никого не было. Настя растерянно замерла.

— Ну что, Настасья… — голос за спиной заставил подпрыгнуть и быстро обернуться. — Прячут тебя девушки от моего гнева?

Императрица сидела за небольшим туалетным столиком, поставленным у закрытого ставнями окна. Алая портьера создавала подобие алькова.

Государыня была одета в белое платье, юбки которого были расшиты серебром и шелком. Бриллиантовые серьги с сапфирами в виде фонтанов ярко искрили на солнце, а белокурые волосы государыни украшала такая же диадема. Колье в три ряда жемчуга, перемежающегося с сапфирами ниспадало в глубокий вырез платья. Пластрон платья был расшит райскими птицами.

Еслисавета Петровна с улыбкой наблюдала за своей новой фрейлиной и Настя, вдруг спохватившись, что рассматривает государыню непочтительно долго, присела в реверансе.

— Ваше императорское величество.

— Встань, чего уж там! — государыня махнула рукой.

Кольцо-амулет сверкнуло на пальце. Настя слышала, что есть такие кольца. Их изготавливали специально для защиты от ведьмовских чар и невольно вздрогнула.

Императрица тем временем рассматривала новую фрейлину.

— Хороша. И платье тебя красит. Украшений, правда, нет, надо твоему жениху намекнуть. Что ж невеста-то как нищенка ходит.

— Не надо ему говорить! — вспыхнула Настя, серые глаза сверкнули. — Мне от него ничего не надобно!

— Успокойся! — охладила ее императрица, — Ишь, глазищами точно ведьма сверкает!

Настя невольно сглотнула. Елисавета Петровна усмехнулась.

— А ты думала, не замечу?

— Думала, — подтвердила Настасья старательно смотря на ярко сияющее кольцо на руке императрицы.

— Сила у тебя знатная, — продолжала та. — Вон, как камень искрит. Кто тебя обучал?

— Никто. Мать умерла, мне семь лет было. Больше никто и не знал.

— Вот как? — во взгляде государыни мелькнуло сочувствие. — Скрывала стало быть? Отчего?

— Люди у нас, не поймут. Да и мне самой спокойнее было, — пояснила Настя.

Елисавета Петровна кивнула:

— Может и к лучшему это. Надобно тебя в обучение отдать… кому только… Не к Шувалову же…

Она задумалась, затем усмехнулась.

— Думаю, с Анной Михайловной вы поладите. Жена полполковника Бутурлина, что преображенцами командует. Ведьма она знатная! Надобно ей написать о тебе, — Елисавета Петровна встала и прошла за письменный стол.

Настя обреченно следила за тем, как перо скользит по бумаге. Каждая строчка воспринималась, словно приговор. Девушка уже страшилась эту незнакомую ведьму. В монастыре, где Настя проводила достаточно много времени, ведьм не любили, осуждая скрытую в них силу. Оттого Настасья и молчала о себе, не желая привлекать внимания.

— Ну, вот и готово! — государыня присыпала лист песком, тут же смахнула, запечатала и протянула фрейлине. — Отнеси во флигель под гербом, там у меня почтовая служба. Пусть немедля отправят Бутурлиной Анне Михайловне.

— Да, — Настя приняла конверт.

Императрица встала и подошла к окну, явно любуясь фонтанами.

— Не любит Анна Михайловна мой Питерхофф, была б ее воля, в Москву бы вернулась… Но ради такого случая приедет. Заодно и муж её под надзором будет, оно на душе спокойнее! А теперь ступай!

Насте не оставалось ничего другого, как сделать положенный реверанс и выйти. Радуясь возможности прогуляться, девушка вышла из дворца и направилась вдоль террасы к флигелю под гербом.

В парке как обычно было людно: придворные гордо фланировали по дорожкам и толпились на террасе перед дворцом, в надежде попасться на глаза императрицы или Рассумовскому.

У одного из фонтанов копошились мужики в бело-зеленой униформе — фонтанщики, коих специально обучали и держали целый штат.