Приход № 13 (декабрь 2014). Введение во Храм

Ведущий Вы проделали большую работу в области возместительного правосудия в основном благодаря своим визитам в тюрьмы и посещениям учреждений, где содержат молодых нарушителей закона. Как эти визиты отразились на вас?

Маргарет Думаю, я вижу теперь заключенных как бы другими глазами. Впервые когда мы пошли в тюрьму, мы очень переживали. Зачем это кому-то надо приглашать нас в тюрьму? В ней содержалось около 80 молодых людей, и нам предстояло рассказать им историю Джимми. Но какое им дело до нашей истории? К тому моменту, как мы завершили нашу беседу и вышли из тюрьмы, мы сказали сами себе, насколько это была важная и нужная вещь для нас самих. Мы-то думали, что увидим сотню молодых людей, которые будут как тот мальчик, который убил Джимми. Но мы увидели вместо этого 80 молодых людей, и каждый из них мог быть нашим собственным ребенком в других обстоятельствах. Конечно мы побывали теперь уже во многих тюрьмах, и нам встречались ожесточенные люди, которые совершили страшные преступления, но когда ты видишь слезы, когда они их прошибает пот, потому что они так сильно сожалеют о том, что они совершили, и сами не знают, как себе простить это, то понимаешь, что они не такие плохие. Иногда хорошие люди принимают плохие решения, вот, что я там увидела. Я видела много любви в этих страшных местах от людей, которые на самом деле не являются плохими.

Барри Все эти поездки самому меня многому научили. И мне хочется взять этот опыт, который мы получили с Маргарет от общению с людьми в таких местах, и использовать эти знания на общую пользу.

Ведущий Вам кажется, что правосудие восторжествовало в случае с Джимми?

Барри Что такое правосудие? Многие люди говорят, что они хотят совершения правосудия, хотя на самом деле они хотят мести. Правосудие для нас – это правда, которая вышла на свет, и все последствия и санкции, которые в связи с этим последовали. И не всегда ведь это происходит в жизни. Для нас главное – истина о произошедшем. Если правда открывается, то с этим можно жить дальше.

Маргарет Когда жюри уже должно было вынести решение по итогам двухнедельных слушаний, я закрыла уши, потому что не хотела слышать их вердикт. Но когда они признали Джейка Фахри виновным в убийстве я почувствовала, что правосудие было совершено. Мне не было важно, сколько Джейк проведет в тюрьме, и некоторые люди сказали, что 14 лет недостаточно. Но мне это совсем неважно. Главное, что правда была озвучена.

Ведущий Вы ведете активную общественную работу. Насколько она отразилась на вашей жизни, насколько сложно это делать после смерти Джимми? Что это время сделало с вами?

Барри Мы сильно возросли. Мы узнали жизнь в самых разных аспектах. Но главное, что мы всегда чувствовали, что после смерти Джимми что-то хорошее должно произойти. И это сейчас с нами и происходит. Мы многом общаемся с молодыми, они слушают нас, и они принимают другие решения.

Ведущий Я слышу очень позитивные ответы на сложные вопросы, и все восхищаются вами. Но вы, должно быть, прошли через настоящий ад за это время?

Маргарет Вы знаете, мы говорили о злобе, и в тот момент, когда Джимми умер, я не чувствовал злости. Понимаю, что многим этого не понять. Не поймите меня неправильно, мое сердце иногда опечалено. Но знаете, мы можем зажалеть себя до смерти, а можем изменить что-то вокруг себя. В ночь, когда умер Джимми, и я поняла, что он на Небесах, я пообещала в память о своем сыне посвятить свою жизнь созиданию мира. Это то, чем я хочу заниматься. Я хочу заботиться о жизни прекрасных молодых людей, это так важно. И кажется, Бог наделил меня благодатью совершить это.

Барри В первые дни горе и печаль одолевали меня, я ощущал физическую боль от этого. Но и что-то хорошее в результате этих переживаний родилось.

Мнения

Вызов

Максим Горюнов

В 1996-ом я начал всерьез зубрить церковно-славянский язык – оксия, вария, камора, титло – и читать кафизмы в Воскресенском кафедральном соборе города Старая Русса. У меня был свой стихарь и свой подрясник, в портфеле валялся черный каноник, купленный в Псково-Печерском монастыре, регулярно ездил в Великий Новгород в церковь Бориса и Глеба на собрания ваххабитской молодежи. Сейчас это звучит дико, но я чувствовал себя самым крутым нонкомформистом в городе. Настолько это было поперек принятому образу жизни. Тогдашние священники по инерции люто ненавидели власть.

Отец Николай часто рассказывал про известных персонажей:

– А этот в шестидесятые приходил ко мне в дом и требовал чтобы я не учил моих детей молиться, а этот, когда был комсомольцем, на улице плюнул мне в лицо, а тот доносы писал, а его отец требовал снести колокольню, чтобы пионеры не слышали звона, и ее взорвали…

Церковь была немного вне закона, у нее был пафос мученического стояния за веру.