Приход № 5 (апрель 2014). Христос воскресе

Про домашнюю церковь

Собственно единоверческая церковь в Петербурге одна — на ул. Марата, ее площадь может быть 20 кв. м, а может и меньше. Так что наша двенадцатиметровая часовня — означает увеличение молитвенных единоверческих площадей в Петербурге едва ли не вполовину. Это во-первых. Во-вторых, я глубоко убежден, что будущее не за типовыми храмами, строительство которых сейчас продвигают в Москве — это все вчерашний день, синодальная безвкусица, но — за домовыми церквями.

Следует, наверное, напомнить, что во все русское средневековье домовых церквей в России было несравненно больше, чем публичных. Каждый сколько-то состоятельный человек имел у себя часовню, церковь, а иногда и содержал на окладе священника — это принятые русские формы благочестия. Поэтому, когда я смотрю на гектары свежих особняков в области, не украшенных ни одним крестом, ни одной часовенкой, не говоря уж о церквушке, я понимаю, что христианство, каким его знали наши предки, забыто основательно и не восстанавливается… То же и в городах: настоящей реанимацией христианства было бы такое положение дел, когда в каждом подъезде любого многоквартирного дома (а в таком доме живет людей столько же, сколько в приличном селе) нашелся бы человек, организовавший у себя в доме службу. Хотя бы на подъезд, а естественнее бы — и на этаж.

В действительности же богатеющая патриархия реставрирует унылое имперское православие, однажды уже погребшее под своими руинами многих и многих. Но насильно мил не будешь. Безвкусие, богословское невежество, историческое беспамятство — это не ереси. И пусть те, кто хочет реставрировать имперскую церковь, ходят в то множество церквей, которое для них и открыто, у нас свой путь.

Если человек не делает христианство своим, он не может принадлежать христианству, церкви, Христу. Впрочем, и наоборот. Двадцать лет я следил за тем, что делает епархия, где-то даже принимал участие в ее делах. Нельзя строить на плохом фундаменте, а советское наследство — очень плохой фундамент, как для государства российского, так и для Русской Церкви. В конце концов, я понял, что либо я вообще ничего толкового не сделаю, либо должен делать это не опираясь на епархиальные структуры. «Сам» — здесь слово условное. Общину не может создать никакой «сам». Это «литургия» в самом буквальном смысле — «общее дело». Общее дело людей и Господа, их Господа. Так что все дело моего «сам» было провозгласить принцип, указать основание; все остальное в руках людей (меня — только в качестве одного-из) и Бога.

Библиотека

Глава из книги «Письма баламута» Клайв Стейплз Льюис