Прикладная философия

Мир носит спонтанный характер, который почти не поддается раскрытию и смысл которого способен раскрываться через корреляционную связанную семантическую триаду «свобода – спонтанность – творчество». «В этом термине, – пишет В. Налимов, – заключено целое мировоззрение, чуждое привычному нам видению Мира как начала логически обусловленного и погруженного в систему причинно-следственных связей. Нелепым здесь является вопрос о том, где локализован генератор спонтанности. По своей природе спонтанность – это вселенское, космическое, нигде не локализованное начало. Хочется думать, – человек к нему просто подключается. Индивидуальность личности проявляется здесь, может быть, только в том, что она, подключившись к космическим вибрациям вселенской семантики, может услышать то, что не слышат другие»101. Даже если компьютер будет биологизированным, он все равно не способен будет обладать индивидуальностью человеческой личности, не способен будет выполнять так называемое правило алмазной этики.

В современной философии сформулировано «алмазное правило» этики, согласно которому именно индивидуальность человека и уникальность его способностей лежат в основе критерия нравственного поведения. Оно существует в нескольких вариантах: «Делай то, в чем нуждаются другие и чего на твоем месте не мог бы сделать никто другой», «Лучший поступок тот, в котором наибольшая способность одного отзывается на наибольшую потребность другого». Исходя из такого понимания «алмазного правила» этики, М.Н. Эпштейн показывает его контрастный характер относительно общеизвестного золотого правила, сформулированного Конфуцием и Иисусом в Нагорной проповеди: «Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, так поступайте и вы с ними; ибо в этом закон и пророки» (Матф. 7:12). Это значит, что основанием золотого правила является заменяемость нравственного субъекта, потому что следует ставить себя на место другого, чтобы почувствовать на себе результаты поступка. «Однако все люди желают разного и способны к разному, а потому полная оборачиваемость субъекта и объекта не может составить единственное основание этики. Все настоятельнее потребность исходить из абсолютной единичности, незаменимости каждого нравственного субъекта. Таково учение апостола Павла о различии духовных даров: одному дается слово мудрости, другому – слово знания, третьему – вера, четвертому – дар исцеления, пятому – разные языки… Именно это различие даров лежит в основании алмазного правила и этики дифференциальной (разностной), которую можно выразить в следующем принципе: «Поступай так, чтобы твои наибольшие способности служили наибольшим потребностям других людей»»102. Высшая ценность состоит именно в отличии каждого от каждого: нравственно быть для других, а не как другие. т.е. уникальность, а не просто универсальность выступает в качестве меры нравственного действия.

Это алмазное правило этики тесно связано с персонализацией в медицине: в наше время появилась так называемая медицина III, представляющая собой новую парадигму медицины, «приобретающей свое новое человеческое и социокультурное измерение в контексте современного развития цивилизации «третьей волны»»103. Иными словами, медицина III – это эволюционная медицина, которая рассматривает жизнь человека в глобально-эволюционном аспекте, которая есть сочетание восточных практик целительства, нацеленных на излечение, сохранения и поддержания здоровья человека, и западных методов медицины. «Медицина III – это «медицина встречи», пути, медицина парадигмы самоорганизации, диалога и темпоральности»104. Медицина III – это синергетическая медицина, это квантовая медицина, потому что динамическая целостность и устойчивость живого организма связаны во многом с его квантовой природой на микро- и макроуровнях его существования. «Уже эта, предельно краткая характеристика медицины III показывает, что рассмотрение ее во всех аспектах с необходимостью выводит на ключевые проблемы развития современной цивилизации как целого. Строго говоря, медицина III оказывается в этом качестве «медициной жизни», терапией культуры, разума, души и тела человека в их неразрывной органической целостности»105. Понятно, что такого рода дефиниция медицины III преодолевает до сих пор доминирующую в культуре Запада ньютоно-декартову биомедицинскую модель, с присущей ей разделением человека на душу и тело. «В контексте медицины III отношения врача и пациента личностны, но в то же время они объективно опосредованы всем тем комплексом современного точного знания, которое было получено в процессе развития естествознания Нового времени. Это медицина органического сочетания естественного и искусственного, национального и транснационального»106. Иными словами, медицина III является персонализованной и одновременно она использует все накопленные естествознанием знания.