Приключение англичанки в Нью-Йорке

– Ей позвонили из полиции. Соседи стали слишком часто слышать крики. – Кэрри вздрогнула: было мучительно представлять себе страшные картины. – Соседи забеспокоились, но не захотели вмешиваться в чужие дела. К счастью для меня, их знакомый оказался полицейским.

– И он забрал вас оттуда?

Дэн покачал головой: было ясно, что ему не хочется вдаваться в детали.

– Все оказалось более сложно. Были задействованы социальные службы помимо полиции – это заняло какое-то время. Но с того самого момента, когда я увидел полицейского в доме матери, я знал, что мне больше ничего не угрожает, что он ни за что не уйдет без меня.

Кэрри улыбнулась:

– Догадываюсь, что именно он повлиял на ваше решение поступать в полицейскую академию.

– Да. Это он дал мне рекомендацию.

– А что говорила ваша бабушка?

– Ничего. – Дэн покачал головой. – Совсем ничего. Имя моей матери никогда не упоминалось. Насколько мне известно, бабушка больше не общалась с ней. Мы оба не общались. Вот и все.

Несколько минут они молчали, каждый думал о своем.

– Спасибо, – прошептала Кэрри.

– За что? – не понял он.

– За то, что поделились со мной. Теперь я понимаю, почему вы так заботитесь об Аврааме.

Оба повернулись к колыбели.

– Я не могу допустить, чтобы у него была такая же жизнь. Если мать от него отказалась, то, наверное, это к лучшему. Его отдадут любящим родителям. Много супружеских пар, которые не могут иметь детей, мечтают о таком малыше, как Авраам.

Кэрри не хотела его огорчать. То, что он сказал, разумно, но она чувствовала, что в случае с Авраамом не все ясно.

– Я поняла, Дэниел. Но тем не менее я думаю, что мы с вами что-то упускаем.

– Что именно?

Она встала и подошла к окну. Диктор в теленовостях был прав. Снегопад закончился, снег на улице уже не был глубоким и белым и начал таять, превращаясь в серую слякоть.

Завтра в это же время Авраама здесь не будет. Не будет никогда. Ей сделалось горько.

Кэрри повернулась к Дэну, сложив руки на груди:

– Почему ребенка принесли сюда? В этот дом? На улице полно приличных домов. Что заставило мать Авраама оставить его здесь, а не у другого дома?

Дэниел махнул рукой:

– Кэрри, вы о чем? Мы же все это уже обсуждали. Огни в окнах. Наш дом показался подходящим местом.

– Вот то-то и оно. – Кэрри быстро подошла к нему. – Подходящим… надежным местом. Вы не понимаете? – Она схватила Дэна за руки.

– Не понимаю чего?

– Господи, Дэн! Я знала, что вы полицейский, хотя вы никогда со мной не разговаривали. Я видела вас в форме каждый день. Видела, как вы идете по улице и входите в наш дом.

– Ну и что? – Он нахмурился. Их лица были почти рядом. В ее глазах столько сострадания…

– Как что? Кто может быть надежнее полицейского? Если бы вам пришлось оставить ребенка под чьей-то дверью, то чью дверь вы выбрали бы, Дэн? Чью?

О ужас! Он начал понимать… Он упустил что-то очень важное.

– Вы думаете, что ребенка оставили здесь, потому что я полицейский?

– Я в этом уверена. Дэн, подумайте сами. Все сходится. Если я хочу оставить ребенка, и чтобы он был в безопасности – и не хочу никому сказать об этом, – то какое самое надежное место, как не дом полицейского?

– Но кто мог это сделать? Кто способен на такое?

Их взгляды встретились. Неужели обоим пришло в голову одно и то же? У Дэна исказилось лицо.

Но Кэрри была не намерена отступать, оставлять недосказанными свои другие подозрения.

Она посмотрела на Авраама и подавила дрожь в голосе.

– Дэн, есть хоть малейшая возможность, что Авраам ваш ребенок?

– Что? Нет! Точно нет.

По ее глазам было понятно, как больно ей задавать этот вопрос, но она думает об Аврааме, а остальное для нее не важно.

И в ту самую секунду он понял: Кэрри Маккензи – девушка, которую он ждал. Он любит ее, любит всем сердцем. Дни, проведенные вместе, сблизили их, породили глубокие чувства, раскрыли тягостные для обоих личные секреты.

Он смотрел на ее раскрасневшееся лицо. В голубых глазах затаилась боль, ровные зубы нервно покусывают полную нижнюю губу… Она его женщина. Она готова откинуть свои переживания ради чужого ребенка, перед которым у нее нет никаких обязательств. Скажи он ей сейчас, что есть такая возможность, что Авраам может быть его ребенком – хотя такой возможности нет, – он был уверен, что она просто кивнет и не станет его осуждать. Промолчит ради ребенка.

Женщину, с которой он мог бы связать свою жизнь – и чего он избегал, – он нашел здесь, в собственном доме, буквально у себя на пороге. Его мать… Жизнь с ней заставила его возвести барьеры в отношениях с женщинами, но сейчас, рядом с Кэрри Маккензи, все барьеры пали. Она не отшатнулась от него, когда он рассказал ей о своем детстве. Она попыталась лучше понять его.

– Вы уверены? – Она внешне спокойна и подбирает слова, чтобы скрыть свою боль, хотя он прекрасно понимает, что ее спокойствие – всего лишь видимость.

Он сделал шаг вперед, коснулся ее лица и прикоснулся ладонью к щеке.

– Кэрри, клянусь: нет ни малейшей возможности, что Авраам мой ребенок. И оставили его здесь не по этой причине.