Приключение Арчибальда Д'энуре: проклятье камня и пепла

Все портреты были нарисованы с невероятной точностью в деталях, и лишь два из них выделялись — это портреты Марцелла и самого Арчибальда. Первый был завешен темной тканью. Многие требовали снять портрет, но Д’Энуре смог отстоять его. Д’Энуре не испытывал никаких теплых чувств к Марцеллу, но чувствовал вину за произошедшее и предпочитал иметь такой пример перед глазами, чем забыть его совсем.

Портрет Арчибальда был самым большим из всех: примерно в три человеческих роста и висел как раз на вершине лестницы, отчего любой спускавшийся или поднимавшийся, видел его всегда. Нынешнего Арчибальда этот портрет пугал своим масштабом, во всех смыслах это слова. Его пугало как суровое моложавое лицо, так и осознание величины масштаба личности, что сейчас он нес на своих плечах. Другие, видя замешательство Д’Энуре, интерпретировали его по-другому считая, что старик горюет о прожитых днях.

В том же зале, где сейчас находился Д’Энуре, со своими спутниками, было все одновременно похоже и незнакомо. Люстры пестрели не разными цветами радуги, а источали темные едва уловимые всполохи холодного лунного света. Портреты выглядели искореженными версиями самих себя: уродливые лица, в отвратительных гримасах злобы отчаяния и уныния. Самым же уродливым, как и ожидал Арчибальд, было что собственное изображение. Если бы не месторасположение и яркая подсветка, то и узнать в этом портрете Арчибальда Д’Энуре, было бы невозможно, столь уродливым и гротескным он казался. Арчибальду бросилось в глаза, что портреты, повешенные уже после казни Марцелла сильно отличались от реальных: вместо грубой пародии на существующие на этих местах висели ничего не имеющие с реальными людьми изображения с вычурно уродливыми лицами.

— Ты не можешь быть Марцеллом, — голос Арчибальда стал суровым и безжалостным. — Я лично видел, как ему отрубили голову.

— Мда… — «Марцелл» на секунду перестал улыбаться. — Это был неприятный опыт. Но это было так давно, что я почти его забыл.

Арчибальд сделал пару шагов вперед, вновь оказавшись в колодце тускловатого света.

— И, тем не менее, ни меня, ни Академию ты не забыл, — Арчибальд обвел рукой зал. — Только вот портреты выполнены ужасно. Особенно тех, что пришли после тебя.

— Возможно. Но я абсолютно уверен, что они такие же лицемеры, лгуны и трусы, как и те, что я знал. Вы же других не набираете, да, магистр?

— Преподаватели Имперской академии лучшие из лучших; всегда были и всегда будут.

— Серьезно?! Даже, я?

— Да, — уверенно кивнул Арчибальд, — даже ты. Ты был одним из величайших алхимиков, что я знал.

— Хм… это правда. Я не был тебе ровней в магических искусствах или боевом опыте, но в алхимии мне нет и не было равных.

— Готов поспорить, — усмехнулся Арчибальд, — моя ученица, Юиль рано или поздно превзойдет тебя; я в этом уверен.

Марцелл бросил взгляд за спину Д’Энуре.

— Неужели? Громкие слова и не более. Да, остроухие имеют таланты к алхимии, но они слишком глупы, чтобы познать все глубины мастерства. Это мы — люди можем все, не то, что остальные расы. Они должны радоваться хотя бы тому, что рядом с нами находятся.

— Ах ты говнюк! — Ольдра заскрипела зубами и вышла на шаг вперед, но ее за плечо остановил Арчибальд.

— Ну?! Видишь старый друг? Они только и могут, что рычать как звери. Не понимаю, что ты в них нашел. А одну еще и ученицей своей сделал.

— Они такие же представители этого мира, как и люди.

— Ну пусть тогда занимаются положенным им трудом: чистят канализации, лазают по пещерам, или что они там еще умеют делать… им не место с людьми за одним столом.

— Твоя ненависть к другим расам не угасла, как я погляжу. Жаль. Я обещал доставить тебя в Адамитовому Королю и притащу тебя к ней силой.

— Ой, вот только не надо этого. Неужели ты думаешь, что я бы дал тебе возможность сюда прийти, только ради схватки с тобой? Когда я впервые услышал, что в Королевство Цвергов направляется сам Арчибальд Д’Энуре, я сначала даже немного испугался, но потом понял, какой это прекрасный шанс. Ты человек, что прожил более четырех веков, можешь помочь мне в моей работе узнать секреты долголетия и вечной жизни. Бросить достаточно крошек, чтобы ты не потерялся, но и ничего не заподозрил было очень нелегко.

— И ты серьезно веришь, что я бы тебе помог?

— Добровольно, конечно же, нет. Ты слишком наивно смотришь на мир; ты слишком бескорыстен и слишком дорожишь своими высокими моральными ориентирами. Я планировал использовать тебя как подопытного, самого ценного подопытного.

На короткое мгновение в зале установилась тишина.

— Ты безумен!

— Гении никогда не бывают поняты, — пожал плечами Марцелл, — я действительно хочу сделать человечество лучше, а цена… цена не важна.

— Цена не важна?! Ты погубил целый край, почти подверг геноциду целую расу, хочешь сделать меня своей подопытной крысой и говоришь, что цена не важна!?

— Туманный край был первым неудачным экспериментом; Королевство цвергов было не жалко; а вот ты…

— Не жалко!!! — разъяренную Ольдру удержать не смог и десяток Арчибальдов.