Приключение русских в Иностранном легионе и на Лазурных берегах

Борис шёл прямо по центральной улице живописного городка, оставляя на чистом асфальте мокрые следы неопределённого цвета. На удивление, даже польский полицейский, шедший ему на встречу, невольно отвёл взгляд в сторону. Город остался у него за спиной, и лазутчик, пройдя через не очень широкое польское поле, уткнулся носом в стену многовекового хвойного леса. Потом он ещё долго всматривался в вершину Лысой горы, которую ему предстояло штурмовать, и, не найдя ни одной тропинки, ринулся напропалую через бурелом. Солнце ушло спать, и его последние лучи вообще не проникали сквозь кроны вековых сосен. Пришла ночь, но лазутчик, словно одержимый, карабкался в кромешной темноте на ощупь куда-то вверх. Оттуда до него доносились странные звуки, похожие на удары шаманского бубна, а когда тот на время стихал, отчётливо был слышен женский визг и мужской хохот. «Шабаш!» – подумалось ему, и в ту секунду это была последняя мысль, что посетила его сознание, так как неожиданно для себя покатился кубарем вниз. Как полагается в таких случаях, в голове пронеслись воспоминания прошлой жизни, а потом последовал удар обо что-то твёрдое, и, почувствовав сильную боль в области живота, он потерял сознание.

Польская граница

Раннее утро известило его из долины пением петухов, и он долгое время приходил в себя, как после тяжёлого сна. Очнувшись окончательно, он увидел под собой пропасть и себя в форме буквы «Г» на толстенном стволе покосившейся сосны, что ещё цеплялась корнями за жизнь. Солнце поднималось всё выше и выше, и его лучи наконец стали пробиваться сквозь пышные кроны сосен. Восхождение было продолжено, и через несколько часов отчаянной борьбы он расписался камнем на польском орле, что «парил» в пространстве с широко распростёртыми крыльями благодаря пограничному столбу, и поспешил вниз… в Словакию. Радовало то, что с той стороны спуск был не так крут, и вскоре он вышел на вполне просторную тропинку. Был солнечный день, и чтобы хоть как-то утолить голод, он стал жевать сухие макароны, запивая их чистой родниковой водой. Величественная красота гор, четкие очертания скал, выступавшие из гигантских холмов, покрытых вековыми соснами, – всё это на голубом фоне бескрайнего неба, по которому бежали куда-то «облака-белогривые лошадки», и плыли «кораблики на белых парусах». Восхитительное зрелище должно было, непременно, настроить его на поэтический лад или привести к размышлениям о Вечности, если бы всё это время, пока он плутал по горным извилистым дорогам, его не преследовало неистребимое чувство сильного голода. Соловья баснями не кормят, но он уже несколько раз сам себя останавливал от соблазна развести огонь и сварить макароны в котелке, ибо не хотелось привлекать к себе внимание посторонних глаз.

Внезапно ему навстречу из тумана выплыл городишко с деревянными халупами, вперемешку с панельными строениями времён местного застоя. Имя этому «шедевру» социалистического зодчества было Его Превосходительство господин Дольни-Кубин. Путник отоварился в местном магазине, разменяв свою сотню крон на словацкие макароны, и ради любопытства взял бутылочку лимонада, по цвету похожего на наш «Тархун», со странным названием «Киви». Так вот она какая, Словакия! Несколько дней шли непрерывно дожди, и он тупо отмеривал очередные километры по горной извилистой дороге, которая каким-то чудом была проложена в этих узких долинах, а порою и просто прорубленная в отвесных скалах. Наш путник пытался вообще ни о чём не думать и даже никого не вспоминать, дабы не травить свою израненную душу. На последнем издыхании взобравшись на очередной перевал, он обернулся, чтобы бросить взгляд назад, и невольно залюбовался величием седых гор, округлые верхушки которых были покрыты, как ватой, седыми облаками. Тогда как просторна дорога, по которой он шёл, с высоты птичьего полёта казалась ему тоненькой светлой ленточкой на общем тёмном фоне горного массива. Это зрелище также чем-то напоминало ему стадо вечно спешащих бизонов, высокие холки которых были покрыты мехом зеленого цвета. Тогда как на самом деле эта пышная шерсть на их спинах была вековым лесом, что на данный момент окружал нашего путника непроходимым частоколом, не оставляя ему никакой возможности куда-либо свернуть с однажды выбранного пути! Возвращаться назад не было никакого смысла, и, вглядываясь в польскую карту дорог, на которой всё ещё был этот жуткий кусочек словацких Карпат, он мысленно приближал тот светлый день, когда он спустится с гор на ровную местность. Почему-то ему казалось, что это будет обязательно ясный солнечный денёк, и под щебетание с пересвистом местных птах он заберётся в чужой огород с тщательно возделанными грядками, где отведёт свою душу поеданием сладкой моркови, а если счастье перепадёт, то ещё и нарвёт себе на дорогу полный рюкзак диво пахнущих огурцов.

Наши!