Приключения

гондола легко повиновалась ему и вскоре под крики, про¬ несшиеся от Пьяцетты до Риальто, вырвалась вперед. Если успех воодушевляет, придает силу и бодрость духа, то поражение неизменно вызывает ужасающий упа¬ док моральных и физических сил. Слуга дона Камилло не был исключением из этого правила, и когда гондольер в маске обогнал его, то и лодка Антонио, словно приво¬ димая в движение ударами того же весла, тоже промча¬ лась мимо него. Расстояние между двумя передними гон¬ долами все сокращалось, и наступила минута, когда все затаив дыхание ждали, что рыбак, несмотря на свой воз¬ раст и простую лодку, обойдет своего скрытого под маской соперника. Но этого не случилось. Тот, кто был в маске, словно забыв об усталости, казалось, играючи проделывал свою тяжелую работу — так легок был взмах его весла, таким уверенным был удар и так сильны руки, управлявшие лодкой. Впрочем, Антонио оказался достойным ему про¬ тивником. Если у него было и меньше грации в движе¬ ниях, чем у опытного гондольера с каналов, то мускулы его трудились так же неустанно. И они не подвели ста¬ рика, который боролся с неослабевающей силой, поро¬ жденной беспрерывным шестидесятилетним трудом, и, хотя его все еще атлетическое тело было предельно на¬ пряжено, никаких признаков усталости в нем тоже не было заметно. Прошло несколько секунд, и обе ведущие гондолы удалились на расстояние нескольких лодок от остальных. Черный нос рыбацкой гондолы висел над кормой более нарядного суденышка противника, но сделать большего старик не мог. Порт открылся перед ними. С одинаковой, неизменной скоростью они проскользнули мимо собора, дворца, баржи и фелукки. Гондольер в маске оглянулся, словно желая убедиться в своем преимуществе, а затем, снова склонившись над послушным веслом, сказал не¬ громко, но так, чтобы голос его был услышан рыбаком, который ни на дюйм не отставал от него. — Ты меня обманул, рыбак! — сказал он. — Ты го¬ раздо сильнее, чем я предполагал. — Если в руках у меня сила, то в сердце моем пе¬ чаль, — последовал ответ. — Неужели ты так высоко ценишь золотую безде¬ лушку? Будь доволен, если придешь и вторым. 122

— Ты меня обманул, рыбак! — сказал гондольер в маске.— Ты гораздо сильнее, чем я предполагал.

— Я должен прийти только первым, иначе зачем же я потратил на старости лет столько сил! Этот короткий диалог был произнесен быстро и с твердостью, что говорило о великой силе обоих гребцов, так как немногие бы смогли произнести хоть слово в мо¬ мент такого огромного напряжения. Гондольер в маске промолчал, но его воля к победе, казалось, ослабела. Всего двадцать ударов его могучего лопатообразного весла — и цель была бы достигнута: но мускулы его рук как будто утратили силу, а ноги, только что крепкие и упругие, расслабились и потеряли необходимую твердость для упора. Гондола старого Антонио проскользнула вперед. — Вложи всю душу в весло, — прошептал гондольер в маске, — а не то быть тебе битым! Рыбак собрал все свои силы для последнего рывка и обогнал лодку противника на целых шесть футов. Второй удар весла качнул лодку, и вода взбурлила перед ее но¬ сом, как водоворот на стремнине. Затем гондола Антонио пронеслась между двумя баржами, служившими створом, и маленькие флажки, отмечавшие линию финиша, упали в воду. В ту же секунду в створ скользнула сверкающая лодка Маски, промчавшись перед судьями так. молние¬ носно, что они на мгновение даже усомнились, на чью же долю выпал успех. Джино отстал от этих двоих совсем немного, а за ним четвертым, и последним, пришел и Бартоломео. Это была самая блестящая гонка, какую когда-либо видели на каналах Венеции. Люди затаили дыхание от волнения, когда упали флажки. Трудно было с уверенностью сказать, кто же истинный победитель, потому что гребцы прошли почти рядом. Но вот зазвучали трубы, призывая к вниманию, и герольд возвестил:. — Антонио, рыбак с лагун, под покровительством свя¬ того Антония Чудотворца, получает золотую награду, в то время как гонщик, скрывающий лицо под маской и который вверился попечению святого Иоанна Пустынни¬ ка, награждается серебряным призом, и, наконец, третья награда выпала на долю Джино из Калабрии, слуге высо¬ кородного дона Камилло Монфорте, герцога святой Агаты и владельца многих поместий в Неаполе. Во. время этого официального сообщения стояла мерт¬ вая тишина. Затем прокатился всеобщий крик взволно¬ ванной толпы, приветствовавшей Антонио, словно он был 124