Приключения-84

А офицеры, хотя и выставили Рекстина, все же омрачились: а если он прав?

Лисовский решил поднять настроение.

— В начале восемнадцатого мы планировали спасение царской семьи, — начал лениво, а увидев общий интерес, со вкусом продолжал: — К этому стремились весьма высокопоставленные лица разных государств. В наше распоряжение выделялось быстроходное судно. Из Англии на нем через Карское море на Обь, Иртыш, в Тобольск. Там находился арестованный император. Были деньги, люди, оружие. Продуманы все детали. Император собрал бы под свое знамя все силы. Так мы тогда надеялись... Ждали начала навигации... И кто знает, если бы сбылись наши планы. Но то ли большевики что-то пронюхали, то ли другая причина, но царя срочно перевезли в Екатеринбург[7]. Теперь судьба вторично зовет в Сибирь. Не может быть, чтобы и на сей раз сорвалось. Два раза подряд не бывает. Вы знаете, снаряд в воронку вторично не попадает. Я верю, господа, очень верю — мы успешно пройдем свой путь!

— Да-а, — многозначительно произнес генерал после паузы, последовавшей за столь неожиданным признанием Лисовского. — Тогда вас звала отчизна, долг. И сейчас мы должны идти, чтобы продолжить свою борьбу.

Разговор настроил обитателей салона на торжественный лад. Офицеры с особой остротой почувствовали свое единство, свою общность. А это придало им смелости и силы.

Четвертая историческая справка.

11 мая 1920 года в Москве был чудесный весенний день. И наслаждаться бы его теплом, легкой дымчатой зеленью распускающихся деревьев.

Силы контрреволюции ликвидированы под Петроградом и в Сибири, на Севере и в Прикаспии. Народы Англии и Соединенных Штатов Америки единодушно требуют от своих правительств: «Ни одного солдата для войны против Советской России!..» Однако шестнадцать дней назад одна за другой стали поступать тревожные телеграммы с Украины. Белополяки без объявления войны на рассвете 25 апреля широким фронтом нарушили границу. Пал Киев.

В зале, примыкающем к рабочему кабинету, Владимир Ильич Ленин открыл заседание Политбюро Центрального Комитета партии. Зачитываются последние сообщения украинских товарищей. Все смотрят на карту, где флажки, отмечающие линию фронта, разорвали государственную границу и глубоко вошли на территорию молодого государства рабочих и крестьян.

После обсуждения военных дел Владимир Ильич занялся решением экономических вопросов, международными проблемами. На заседании Совета Народных Комиссаров под его руководством было принято постановление о заготовке и доставке семенного картофеля, о полномочиях советских представителей на ведение переговоров, заключение и подписание договора о перемирии и мире с Латвией.

По поручению Политбюро ЦК партии Ленин подписал телеграмму Л. Б. Красину в Лондон с разъяснением посланного ему ранее постановления Политбюро о том, чтобы все заключаемые Красиным договоры с оплатой золотой валютой предварительно утверждались Политбюро и что крайне необходимо экономить золото.

Денег очень мало. За годы гражданской войны золотые запасы страны истощились, в значительной степени разграбленные интервентами и контрреволюцией. Каждый грамм золота на особом счету.

Нужно было беречь каждую копейку, каждый фунт хлеба, каждую картофелину. Предстояло преодолевать нищету, голод, разруху.

И несмотря на это, буквально не успели высохнуть чернила на телеграмме Красину, как Владимир Ильич вновь взял ручку: на подпись ему принесли протокол заседания Малого Совета Народных Комиссаров. Одиннадцатым пунктом повестки дня стояло:

«Об отпуске Н. К. по Иностранным Делам дополнительного кредита в размере 2-х миллионов крон на уплату стоимости спасательной экспедиции за ледоколом «Соловей Будимирович».

Постановили:

Отпустить Н. К. Иностранных Дел сверхсметным кредитом необходимое ассигнование для уплаты норвержскому правительству двух миллионов крон (2 000 000 крон) в возмещение за спасение ледокола «Соловей Будимирович», застрявшего в Карском море... Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин)».

VIII

Они возвращались не все сразу. Первые, во главе с генералом, пришли, когда на пароходе еще спали. Потом подходили целый день.

Их не встречали, им не радовались, их ни о чем не расспрашивали. Слова не были нужны. Обледенелая одежда, почерневшие, обмороженные лица, воспаленные глаза...

А они были счастливы. Верхом удобств были их узкие каюты с камельками и койками...