Читаем Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям полностью

Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

Ни молния, ни зной[1620] не тронут стебелькаПрижавшейся к земле ползучей повилики,Вовек не поразит сей гнев небес великийБылинки тоненькой и нежного цветка.Но кедр, уткнувшийся вершиной в облака,Но стены крепостей и скал высоких пикиОт бурь и войн дрожат, и гордому владыкеГрозит Юпитера разящая рука.К примеру вспомните того[1621], кто, как хозяин,Топтал несчастный край от Сены до окраин.Другой всю Францию возвел на эшафот[1622].Он солнцу господин, ему покорны луны.Так всякий, вознесясь, нисходит в свой черед.Покорно следуя за колесом фортуны.

* * *

Осточертело мне[1623] транжирить мой досуг,Свободу продавать мне больше неохота,На что-то уповать и ублажать кого-то,Во имя долга быть одним из верных слуг.Мне больше по душе пустынный горный луг,Ночлег под скалами и мрак под сводом грота,Густая сень лесов, где нега и дремота,Где столько отзвуков рождает каждый звук.Принцесс увеселять и принцев надоело[1624],И даже мой король[1625], который то и делоМне дарит милости, увы, постыл и он.От почестей и ласк держаться бы подале,Не надо их совсем, уж лучше быть в опале,Чтобы не кричал никто, что я хамелеон.

НАДГРОБНЫЕ СТИХИ[1626] ТЕОДОРА АГРИППЫ Д’ОБИНЬЕ НА СМЕРТЬ ЭТЬЕНА ЖОДЕЛЯ, ПАРИЖАНИНА, КОРОЛЯ ТРАГИЧЕСКИХ ПОЭТОВ

Когда Жодель пришел[1627], оставив наши стены,Еще от смертных мук бессилен и разбит,Когда подземных царств ему открылся вид,Он с облегчением вздохнул от перемены.Он Ахеронт нашел приятней нашей Сены,Парижа нашего приятнее – Аид:Хоть этот порт черней, но все ж не так смердит,Как жизнь там, наверху, и все ее измены.Харон берет его в свой погребальный челн,И говорит Жодель, плывя во мраке волн:«Нельзя ль мне утонуть, чтобы скончаться снова.И столь же выгадать еще один разок,Как в этот первый раз?» Но больше он не могПеременить жилье для счастия двойного.

* * *

Сусанна[1628] слышала: вздыхал я по Диане,И вдруг заплакала, но тщетно: рядом с нейМои стенания звучали все сильней,Подобно бешеной меж сосен трамонтане[1629].«Дианы нет[1630], – твердит Сусанна, сжав мне длани, –Она ль в гробу, иль я в постели горячей?Ее ль угасший взор живей моих очей?Иль мертвых обожать должны мы, христиане?Святое ль ты извлек из ада, иль всегдаСияет нам ее потухшая звезда,Чтоб отдых обращать в борьбу воображенья?»«О да, Сусанна, Ночь Дианы – светлый день.Ужель не может страсть внушать мне эта тень,Раз мертвая тебе внушает все мученья?»