Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

Вскоре Парнах действительно совершил длительное путешествие, побывав в Италии, Египте, Сирии, Палестине. В 1914–1915 гг. он провел немало времени во Франции, где слушал лекции в Сорбонне и занимался в университетской библиотеке. Возможно, он побывал и в Испании.

Расширение горизонтов, сначала географических, нашло отражение в стихах поэта. В них много внимания уделено культуре Востока, приметы которой он находит в Средиземноморских странах, причем для него очевидна ее интернациональность, переплетение в ней самых разных этнических импульсов и начал. Эта культура манит его своей яркой пестротой, открытостью, праздничностью, напряженной экспрессией. Так, мы находим эти мотивы в стихотворении «Палермо», посвященном городу, который, видимо, произвел на Парнаха особенно сильное впечатление, – недаром имя этого сицилийского города мелькает и в более поздних стихах поэта. А в 1913 г. он писал:

Сицилианцы в бархатных костюмах,
Сицилианки в мусульманских шалях,
Монахи-греки в тенях риз угрюмых,
Корабль на парусах в закатных далях!

Сменяясь, все молились здесь в мечети,

Арабы и отцы-иеремиты,
В горячем воздухе, в надменном свете
Боролись племена и были слиты.

Да, я родной Тирренским славным водам

И фиолетовым палящим скалам,
Владыкам пальм, арабам-мореходам
И этим старцам гордым и усталым!

(сб. «Самум»)

Следует отметить, что уже в ранних стихах Парнаха источником вдохновения и предметом изобретательных описаний становится музыка южных стран, которые он посетил, музыка пока еще мелодичная, даже неторпливо протяжная, соединяющая залихватскую удаль яркой динамичной пляски с меланхолическими напевами. В одном из стихотворений 1914–1915 гг. он писал:

Восточной песней душу одурманивать,
В тот миг не помнить ничего другого,
В ночную музыку себя заманивать
И радостно ловить гортанный говор!

Через века цвета все те же знойные

И томный круг – блистательные зубы,
Вздыманья рук все те же беспокойные,
Профиль царей, рот яростный и грубый.

…………………………………………….

Протяжный клик, волшебное раздолие!
Дрожи, запястье! развевайтесь, шали!
Цыганок и арабов меланхолия,
О, Саломея, мы тобой дышали!

(сб. «Самум»)

Отсюда закономерно признание в одном из стихотворений все того же сборника «Самум»:

Венеция и бред Востока,
И музык древний час
Исторгни жадно и жестоко
Мой стон по Вас!

В начале июля 1916 г., сложным путем – через Стокгольм и Лондон, Валентин Парнах выехал во Францию. Он поселился сначала у своих друзей художников М. Ларионова и Н. Гончаровой, затем снимал комнатки где придется, наверняка бедствовал и вел жизнь не просто парижской богемы, но ее специфического «округа» – Монпарнаса. Он постоянно бывал в кафе «Ротонда» – этом месте встреч представителей международного авангарда. Он общался с выходцами из России, например Ильей Зданевичем и Сергеем Шаршуном, с грузинским художником Ладо Гудиашвили, несомненно хорошо знал дадаистов Тристана Тцара, Франсиса Пикабиа, Ганса Арпа, Луи Арагона, некоторых из которых переводил, знал такого незаурядного и многогранного поэта, художника, драматурга, кинематографиста, как Жан Кокто. Он участвовал в литературных диспутах, концертах, манифестациях и программных выступлениях деятелей авангарда. Прекрасно владея французским языком (а также немецким и испанским), он стал во многом тем человеком, который помогал и способствовал объединению и взаимопониманию разношерстной и разноязыкой авангардистской братии.

Парнах издает в Париже поэтические сборники «Набережная» (1919), «Самум» (1919), «Словодвиг» (1920), «Карабкается акробат» (1922); эти книги иллюстрируют М. Ларионов, Н. Гончарова, Л. Гудиашвили; портрет Парнаха рисует Пикассо.

В это время Париж захлестывает увлечение негритянским джазом, привезенным из Америки. Вызывающая необычность джазовых ритмов, их напряженный, построенный на контрастах рисунок, находит отклик в дадаистских кругах. Исполнение джазовой музыки, эксцентричные танцы под джаз начинают занимать все большее место во всевозможных манифестациях авангардистов. Синкопы и перебои джазовой музыки проникают в поэзию, что вполне понятно, и даже в живопись. Парнах становится вдохновенным адептом джаза и современных танцев.