Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

В августе 1922 г. Парнах вернулся на родину, на этот раз в Москву. Здесь он пробыл не очень долго, но достаточно «шумно»: стал пропагандистом, даже зачинателем отечественного джаза[1689]; писал о джазе статьи, устраивал концерты, охотно передавал другим свой опыт. О первом выступлении Парнаха красочно рассказал в своих мемуарах Е. Габрилович: «Зал дома (Дом печати. – A. M.), видавший многое на своем веку, был переполнен. Парнах прочел ученую лекцию о джаз-банде, потом с грехом пополам сыграли джазовые мелодии. Когда же сам Парнах исполнил страннейший танец «Жирафовидный истукан», восторг достиг ураганной силы. И среди тех кто яростно бил в ладоши и взывал «еще», был Всеволод Эмильевич Мейерхольд. Он тут же предложил Парнаху организовать джаз-банд для спектакля, который тогда репетировался»[1690]. Так началось довольно длительное сотрудничество Парнаха с Мейерхольдом, студию которого он посещал еще в предвоенные годы. Парнах был приглашен в «ТИМ», где участвовал как балетмейстер и сценограф в ряде постановок, а несколько позже посылал в театр из-за границы всевозможные материалы о культурной жизни Запада.

В Москве Парнах попытался заниматься и литературными делами. Он выпустил сборник стихов «Вступление к танцам» (1925), куда вошли в основном вещи из предыдущих сборников. Но на этом его литературные предприятия и закончились. Издать сборник стихотворений «Саранча» ему не удалось, несмотря на весьма осторожное ходатайство A. B. Луначарского. Тогда же Парнах попытался напечатать в Госиздате в своем переводе книгу Жерара де Нерваля «Путешествие на Восток» (небольшой отрывок перевода был напечатан в журнале «Северные Записки» еще в 1913 г., № 8–9). На этот раз Луначарский горячо поддержал предложение переводчика. Он писал председателю редколлегии Госиздата Н. Л. Мещерякову (17 марта 1923 г.): «Парнах перевел блестящую книгу Жерара де Нерваля «Путешествие на Восток», не имеющуюся сейчас в русской литературе. Перевод, по его словам, признан специалистами блестящим. Госиздат же отказался принять его к изданию на том основании будто бы, что, во-первых, Жерар де Нерваль покупал себе невольниц в Египте, а во-вторых, что он был теософом. Что Жерар де Нерваль был теософом – это верно. Возможно, что он покупал себе невольниц, но вместе с тем это один из интереснейших, глубочайших и своеобразнейших классиков французской литературы, и все-таки представляется, что такого основания не должно было бы быть для отказа от издания готового уже и хорошо сделанного перевода <...> «Путешествие на Восток» Нерваля как-никак стилистически и по богатству переживаний – одна из жемчужин французской литературы»[1691]. Нерваль в переводе Парнаха напечатан не был. Но вполне понятно, почему переводчик обратился к этой книге: берясь за ее перевод, он готовился тогда к своему собственному путешествию на Восток; увидел ли он его и глазами французского писателя?

В 20-е годы Парнах обратился и к поэтическому переводу. Ряд своих работ он опубликовал в 1923 г. в журнале «Современный Запад»: в частности переводы из Жана Кокто и Блеза Сандрара; переводы других его парижских знакомцев (Ф. Пикабиа, Г. Арпа) тогда в печать, видимо, не попали. Несколько стихотворных переводов вошло и в книгу Парнаха «Вступление к танцам»; это были стихи древнегреческих поэтов Энния, Феокрита, Мимнерма, португальца Камоэнса и отрывки из «Трагических поэм» Агриппы д’Обинье (эти же отрывки были напечатаны в журнале «Молодая гвардия», 1923 г., № 6).

В октябре 1925 г. В. Парнах снова уехал во Францию. Он так писал об этом в неопубликованных автобиографических заметках: «Вдали от Франции всегда любимый мною французский язык зазвучал во мне особым, небывалым очарованием. Во мне накопились залежи французских слов и стремились прорваться наружу, разразиться музыкой. Охваченный жаждой освобождения и новой страстью к латинскому миру, я опять поехал в Париж»[1692].

Впрочем, мотивы этой новой поездки во Францию были не совсем те, что указал Парнах, а если и те, то были также еще и другие. Бесспорно присутствовало некоторое неудовлетворение своей работой, и еще в большей мере – своим местом в советской действительности: джаз был внедрен и мог развиваться и процветать и без Парнаха, что же касается литературных дел, то они были явно менее успешными, чем он предполагал вначале (большинство задуманных книг осуществить не удалось, переводы печатали лишь от случая к случаю), в качестве литературного критика он выступить еще не пробовал.

Но был и еще один мотив отъезда в Париж, вероятнее всего самый серьезный и даже решающий. Еще во время первых поездок во Францию Парнах начал разыскивать в парижских библиотеках материалы, связанные с преследованиями католической инквизицией испанских евреев – так называемых сефардов; Парнах полагал, что по отцовской линии он принадлежал к их потомкам.