Приключения барона де Фенеста. Жизнь, рассказанная его детям

ГЛАВА ПЕРВАЯ Сьёр д’Эне и сьёр де Божё [474] , которого Эне принимал у себя в доме, собирались приступить к обеду, когда появился барон де Фенест – один-одинешенек и в еще более плачевном виде, чем когда-либо. Он робко вошел в залу. Эне, увидя его в дверях, воскликнул:

Эне. Ага, вот и господин барон пожаловал!

Фенест. Ваш покорный слуга, мсье, ваш покорный слуга.

Эне. Эй, там, поставьте лошадей господина барона в конюшню, да поживей!

Фенест. Ах, не затрудняйтесь, мсье, у меня нет лошадей, все мое имущество на мне, распроклятая судьба опять сыграла со мною одну из своих злых шуток. Сейчас я вам все расскажу...

Эне. Умойтесь же сперва да садитесь к столу, а рассказ ваш оставьте на десерт.

Фенест. Вот это, я понимаю, радушная встреча! Клянусь, с самого сражения в Сен-Пьере[475] я не видывал такого роскошного стола, как ваш.

Эне. Так вы явились с этого злосчастного боя?

Фенест. Именно оттуда! Вот уж где я, можно сказать, лицом к лицу повидал войну. С той поры как мне выпала честь сидеть за вашим столом, я поучаствовал в трех войнах, одна другой несчастливее: в бою на мосту Сей[476], в битве при Траоне, что в Вальтелине[477], и в Валь-Сен-Пьере[478], на границе с Пьемонтом.

Эне. И эти-то стычки величаете вы войнами?

Фенест. Почему бы и нет, ведь там сражались королевские армии, палили пушки, вывешивались белые флаги.

Эне. Отчего же вы не наняли себе лошадь хотя бы на время?

Фенест. А к чему мне лошадь, коли я пошел в пехоту, – это ведь единственный род войск, где можно и блеснуть, и отличиться, и кой-чего достигнуть. Помилуйте, ведь в кавалерии честь моя зависела от какой-нибудь несчастной животины, теперь же она в моих собственных руках. К тому же в кавалерии можно до самой смерти просидеть в унтерах – разве там до чего путного дослужишься! А вот в пехоте и жалованье недурное, и чины идут один за другим: прапорщик, капитан, наконец, и полковник; возьмите, к примеру, Арно[479]– был жалким секретаришкой и вдруг – скок! – прямиком в полковники. Одно только мне досадно – пехотинцам не положены ботфорты и шпоры, а без них тебя и за дворянина-то, пожалуй, не сочтут; то ли дело лондонские прокуроры[480] во Дворце Правосудия. Конечно, врать не стану, – когда мне случалось удирать во все лопатки, чтоб остаться в живых, меня эти ботфорты не один раз подводили; к примеру, нужно перескочить через колючую изгородь, так проклятые шпоры непременно запутаются в ветках, вот и виси башкой вниз, что твоя груша, но делать нечего – мода есть мода!

Божё. Я еще не так уж стар, но, помнится мне, в наше время капитаны и полковники не смели появиться на поле боя в сапогах со шпорами, иначе солдаты тотчас бы смекнули, что у их командира в обозе припасена быстроногая лошадка, дабы в опасный момент бросить все и дать дёру от неприятеля. Нет, наши командиры носили только гетры.

Фенест. Что ж вы хотите, сударь, мало ли нынче делается глупостей, каких в старину не бывало!

Эне. Оставимте это; послушаем лучше о приключениях господина барона во время его трех войн. С какой из них вы желали бы начать?

Фенест. Ну, ежели рассказывать, так по порядку. Начну с войны на мосту Сей.

ГЛАВА ВТОРАЯ О битве на мосту Сей и, попутно, о моде

Фенест. Да, побывал я на мосту Сей; и мне случилось пройти целых двадцать два лье за сутки. Уж так мне жаль было миновать ваш дом, не зайдя, да я знал, что вы в отсутствии, а потому остановился у вашего мельника, где отдохнул превосходнейшим образом.

Божё. Вот вам, сударь, и еще один веский довод в пользу пехоты: где захотели, там и остановились.

Фенест. Оно так, да околеть бы на месте тому, кто выдумал сапоги и туфли на каблуках! У меня прямо язык на плечо вывалился, пока я ковылял по берегу в своих растреклятых ботфортах, что на каждом шагу застревали в рас-треклятой пуатевинской осоке. Эх, кабы не честь! – только она и повелевала мне спасать свою жизнь!

Эне. Как, разве за господином бароном кто-то гнался? Отчего должны вы были бежать?