Приключения барона Мюнхгаузена. Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями

Поднялся такой ужасный ветер, что весь турецкий флот в одну минуту отлетел от нас обратно в гавань. Наш же корабль, подгоняемый моим могучим слугой, помчался так быстро, что через несколько часов мы благополучно прибыли в Италию.

Надо сказать, что из сокровищ султана мне досталось совсем немного, ибо в Италии, в силу моей непомерной доброты, большую часть моих богатств я роздал уличным нищим, а из того, что осталось, почти всё у меня отобрала по дороге в Рим банда придорожных грабителей.

Выдающийся подвиг

На месте мне не сиделось, я жаждал новых приключений и подвигов, и поэтому, как только услышал о войне, разразившейся между англичанами и испанцами, сразу поспешил на помощь англичанам.

Испанцы в то время осаждали крепость англичан.

Я захватил с собой из Лондона отличную подзорную трубу. С её помощью мне удалось обнаружить, что неприятель направил дуло пушки в сторону расположения нашей батареи и собирается выпустить из неё ядро. Я сообщил об этом генералу и с его разрешения приказал, чтобы на место, где я стоял, была поставлена самая что ни на есть большая пушка.

Скажу без хвастовства: в области артиллерии я не знаю себе равных. Поэтому и не сомневался, что задуманное мною непременно сработает.

Итак, чуть только подкатили огромнейшую пушку, я направил её дуло прямо в дуло пушки испанцев и, уловив момент, когда их артиллеристы поднесли фитиль к орудию, дал сигнал стрелять.

Пли! — громко скомандовал я.

Обе пушки выстрелили одновременно.

Выпущенные ядра, как я и рассчитывал, примерно на середине пути столкнулись в воздухе, произведя ужасающий грохот, и неприятельское ядро полетело назад к испанцам.

Оно так стремительно летело, что снесло все мачты с кораблей, выстроившихся в неприятельской гавани.

Кроме того, оно сорвало с лафета пушку, из которой только что в нас стреляли, и с такой силой швырнуло её в киль одного из военных кораблей, что выбило у него днище. Судно дало течь, наполнилось водой и пошло ко дну. Это был, несомненно, выдающийся подвиг.

Генерал решил отметить мои заслуги и дать мне офицерскую должность. Но я сказал генералу:

Не нужно мне чинов! Я помогаю вам потому, что очень люблю вашу страну и англичан. — И удовлетворился благодарностью, которую генерал в самой лестной форме выразил мне за ужином в присутствии всего офицерского состава.

А ещё он предложил мне поселиться в Англии, что я охотно и сделал, не предвидя, какие приключения ожидают меня в этой стране.

Вместо ядра

Так вот что случилось однажды…

Должен вам сразу сказать: история очень странная, в которую и поверить трудно. Но, клянусь вам, то, что я расскажу, — чистейшая правда.

Живя в Лондоне, как-то вышел я прогуляться по набережной.

Лето было жаркое. В полдень солнце стало так немилосердно припекать, что мне захотелось передохнуть где-нибудь в тени развесистого дерева. Но нигде поблизости деревьев не оказалось. Зато я увидел на набережной одиноко стоящую старую пушку.

В поисках прохладного уголка я забрался в её жерло и, так как изрядно устал, вскоре там уснул.

А как раз в этот день англичане праздновали победу над испанской армией и на радостях палили из всех пушек, — пушки были заряжены ещё с утра.

К пушке, в которой я так уютно устроился, подошёл пушкарь и выстрелил.

Силой взрыва меня перебросило на противоположный берег реки, и я угодил в стог сена, возвышающийся во дворе какого-то фермера. Я уткнулся в него головой, и это спасло мне жизнь, но, конечно же, я лишился сознания.

Пролежал я без чувств в этом стогу три месяца.

Осенью сено подорожало, и хозяин решил продать его. Стог, в который я зарылся, был самым большим. С него поэтому и начали. Его принялись ворошить вилами, к нему приставили лестницу, забираясь на его вершину.

Поднялся шум, гам. От громких голосов я и очнулся.

Я стал барахтаться в стогу и вывалился из него прямо на голову хозяину.

Можете себе представить, как все удивились!

А как обрадовались мои лондонские друзья, когда после их долгих и бесплодных розысков я внезапно предстал перед ними целым и невредимым!

Дичь в море

Наше судно шло из Англии в Ост-Индию. Я вёз с собой замечательную охотничью собаку, которая никогда меня не подводила.

Мы находились ещё в трехстах милях от берега, когда мой пёс вдруг забеспокоился. Его поведение свидетельствовало о том, что он учуял дичь.

Я сообщил об этом странном обстоятельстве капитану и всем офицерам на корабле, утверждая, что поблизости земля, поскольку, как известно, в море дичь не водится.

Мои слова вызвали общий смех, который всё же не вынудил меня изменить доброе мнение о моей собаке.

Тем временем Трей (так звали мою легавую), не меняя позы, продолжал делать стойку и тем самым ещё больше укрепил меня в мысли о том, что скоро мы ступим на сушу.

Стоя на палубе и время от времени поглядывая вдаль в надежде увидеть землю, я заметил, что матросы в шлюпке, которые рыбачили у кормы корабля, убили необыкновенно крупную акулу.

Они тут же втащили её на борт и принялись потрошить.