Приключения Бэзила Скуридайна

— Я знаю где! — заявил Рауль. — Два года мне приходилось торговать в тех местах. Правый берег устья Табаско выдается в море длинным песчаным мысом, заросшим пальмовым лесом. Он такой густой, что сами индейцы, боясь заблудиться в нем, метят надрезами стволы пальм на своем пути. До конкисты, в глубине этого леса находилось многолюдное индейское селение, жители которого полностью вымерли от неизвестной болезни. Они покрывались гнойниками, которые, вскрывшись, образовывали раны с кишащими в них червями. В муках человек умирал через два-три дня. С тех пор дурная слава закрепилась за пальмовым лесом. Местные жители, как индейцы, так и горожане расположенной выше по течению Санта-Марии-де-ла-Виктории, без видимых причин стараются не посещать его. Там, вдали от посторонних глаз, мы сможем найти укромное место для наших драгоценностей!

— Ты предлагаешь, проще говоря, закопать там сундуки? — чертыхнулся Хайме.

— А что делать? — простодушно ответил Рауль.

— Да-а-а! — то ли с укором, то ли с сожалением, протянул Хайме.

— На месте определимся! — решил за всех Василий, почувствовав, что по этому вопросу они сегодня не договорятся.

Природа словно сочувствовала им. Каждый день, после полудня, откуда-то набегали черные грозовые тучи и наглухо закрывали небо. Сверкали молнии, гремел гром, но все заканчивалось несколькими каплями дождя. Под их аккомпанемент по крыше кареты, рысаки, не встречая препятствий, несли ее все дальше и дальше по покрытой трещинами, рассохшейся от засухи дороге. Но вскоре местность стала болотистой. Колеса кареты начали застревать в черной жиже не глубоких луж, вокруг которых прыгало множество лягушек. Беглецы уже не ехали в карете, а шли рядом, помогая усталым лошадям. Чувствовалось приближение большой реки. 19 мая беглецы достигли устья Табаско. Ночью, во время отлива, по песчаной отмели, держа наготове оружие, они переехали на другой берег. Такая предосторожность была не лишней. Река кишела крокодилами. Петляя среди пальмовых стволов, ведомые Раулем, они с трудом добрались до забытой деревни.

— Приехали! — наконец объявил усталым голосом добровольный проводник.

Василий и Хайме огляделись по сторонам. Свет луны, проникающий вниз сквозь кроны пальм, бледным белым светом освещал торчащие из высокой травы, причудливо покосившиеся плетеные стены хижины с провалившейся крышей. Взяв из багажника кареты лопату и войдя внутрь того, что когда-то называлось жильем, Рауль принялся копать песок. Его соратники последовали за ним. Встав рядом, они молча наблюдали за работой испанца. Наконец лопата ударила обо что-то твердое. Это были доски, закрывавшие вход в яму.

— Сундуки поставим сюда! — объявил Рауль, указывая лопатой в черноту провала, освобожденного от досок.

Василий и Хайме нагнулись к краю ямы.

— А что там? — не увидев ничего в темноте, спросил Хайме.

— Могила! — спокойно ответил Рауль и, наклонившись к яме, с кем-то поздоровался, как со старым знакомым. — Привет Пеппе!

Василий и Хайме, недоуменно переглянулись: «Что за чертовщина?».

— Ты что, сам ее копал? — осторожно поинтересовался Хайме.

— Нет. Копали местные жители, — пояснил Рауль. — Это погребальная камера индейца, жившего здесь. У них есть обычай, своих покойников хоронить под полом дома, в котором они жили. После этого дом навсегда покидали. Кстати, раскрашенный череп покойника, я привык к нему и назвал Пеппе, до сих пор лежит в углу могилы рядом со своими косточками в глиняном кувшине. Его могилку я использовал в те времена, когда торговал здесь, для того чтобы прятать в ней товар, который приобретал у английских и французских контрабандистов. Их корабли иногда бросали якоря в устье Табаско. Сундуки можно оставить здесь. Место проверенное. И Пеппе присмотрит за ним!

— Теперь понятно, откуда кое у кого такие навыки по связыванию рук и затыканию рта ни в чем не повинным людям! — презрительно заметил Хайме.

— Но-но дон Хайме! Умерьте свой гонор! — неожиданно вспылил Рауль, перейдя на официальный тон. — Это с подачи людей вашего окружения простые труженики вынуждены заниматься контрабандой. Испания не в состоянии насытить Вест-Индию всем необходимым. А на то, что привозит сюда, существует торговая монополия, из-за злоупотребления которой цены повышаются в несколько раз. Товары же из других европейских стран после обложения специальным налогом — алькабалой, становятся баснословно дорогими! Вам это хорошо известно! И не надо забывать, что в глазах своих друзей и начальников вы давно уже не главный королевский сборщик налогов, а кучка пепла.

Лицо Хайме перекосилось от обиды. Он хотел возразить своему сопернику, но тот внезапно резко ударил лопатой в землю прямо перед ним. Бывший сборщик налогов оторопел, решив, что удар разозлившегося испанца, наносится по его ногам. Об этом же подумал Василий, бросившийся разнимать спорящих. Но Рауль, как ни в чем не бывало, нагнулся и поднял свисающее до земли кольцами, бьющееся в агонии тело змеи. Скурыдин и Хайме испуганно отпрянули от него.