Приключения бригадира Этьена Жерара

«Радуйтесь, мои друзья, радуйтесь! Сегодня вечером к вам приехал сам Жерар, герой Регенсбурга, победитель при Йене. Человек, прорвавший неприятельское карре при Аустерлице». Конечно, я не говорил этого прямо, но я им рассказывал факты, из которых они должны были сами вывести эти заключения, но они слушали меня с полным равнодушием.

Наконец, я стал рассказывать о том, как я шел впереди армии в то время, как она отступала. Мои товарищи разразились смехом. Я вскочил со стула, горя от стыда и гнева. Они, стало-быть, думают, что я хвастун и лжец — только и всего.

Я не удержался, и слезы полились из моих глаз. Они увидали эти слезы и захохотали пуще прежнего.

— Не знаете ли вы, капитан Пельтон, продолжает ли командовать армией маршал Ланн? — спросил майор Оливье.

— Думаю, что продолжает, — ответил капитан.

— Жаль, а я думаю, что присутствие маршала стало совершенно бесполезным после того, как прибыл капитан Жерар.

Опять раздался взрыв общего смеха. Даже молоденькие подлейтенанты и те корчились от хохота. Бешенство осушило мои слезы. Я был холоден, спокоен и сдержан. Внутри меня был лед и только лед.

— Позвольте вас спросить, милостивый государь, в какой час полк выезжает на ежедневный парад? — обратился я к майору.

— Надеюсь, капитан Жерар, что вы не собираетесь менять час парада? — ответил мне Оливье.

Снова раздался всеобщий смех, но он замер после того, как я обвел всех суровым взглядом.

— А в котором часу офицерские собрания? — резко спросил я у капитана Пельтона.

На языке капитана тоже был насмешливый ответ, но, поглядев на меня, он воздержался от него.

— Собрание — в шесть часов, — ответил он.

— Благодарю вас, — произнес я, а затем стал считать присутствующих. Всех их оказалось четырнадцать человек, двое были совсем молоденькие офицерики. На их оскорбления я, разумеется, не обратил внимания. Оставалось, таким образом, двенадцать человек: майор, четыре капитана и семь лейтенантов.

— Я считал бы недостойным служить в этом знаменитом полку, — произнес я, — если бы не потребовал у вас удовлетворения за тот жестокий прием, который вы мне оказали. Если же вы мне откажете в этом удовлетворении, то я буду считать вас недостойными чести служить в Конфланском гусарском полку.

— В этом отношении вы не встретите никаких затруднений, — ответил майор, — я готов отказаться от привилегии, которую мне дает чин, и дам вам удовлетворение за себя и за всех офицеров.

— Благодарю вас, — ответил я, — но мне кажется, что я имею некоторые права и на всех этих офицеров, которые позволили себе надо мной смеяться.

— С кем же вы, в таком случае, хотите драться? — спросил капитан Пельтон.

— Со всеми вами!

Они с удивлением переглянулись. А затем все они отошли в другой конец комнаты и стали друг с другом перешептываться. Некоторые смеялись. Очевидно, они продолжали пребывать в убеждении, что имеют дело с простым хвастунишкой.

Наконец, офицер снова подошел ко мне.

— Ваша просьба не совсем обыкновенна, но мы согласны ее исполнить, — сказал майор Оливье. — Назначьте условия, на которых вы будете драться.

— Дуэль должна быть на саблях, — ответил я, — и драться я с вами буду по старшинству, начиная с вас, майор Оливье. Начнем мы завтра в пять часов. Таким образом, до начала собрания мы имеем целый час, и я могу пожертвовать каждому из вас пять минут. Но в то же время я должен просить вас об одном одолжении. Назначьте сами место свидания; я тут новый человек и не знаю местности.

На всех моя деловитость и холодность произвели хорошее впечатление. Улыбающихся лиц я более не видел. Лицо Оливье тоже перестало быть насмешливым. Теперь он был мрачен и суров.

— За конюшнями есть небольшая равнинка, — сказал он, — мы несколько раз решали там вопросы чести, и эта равнинка удовлетворяла всех. Там мы вас и будем ожидать в назначенный час, капитан Жерар.

В это время в комнату вбежал полковник. Он был страшно взволнован.

— Господа, — воскликнул он, — мне приказано найти среди вас охотника исполнить одно очень опасное дело. Маршал Ланн выбирает для этого дела кавалерийского офицера, потому что пехотными офицерами и инженерами ему приходится дорожить.

— Позволите ли вы мне сделать вам одно предложение, господин полковник? — спросил я.

Он очень сухо на меня поглядел, так как не забыл еще моих замечаний насчет порядков в полку.

— Говорите.

— Я хотел указать, полковник, что по здравому смыслу надо послать на это дело меня. Кроме того, я имею некоторое право просить, чтобы это поручение было дано именно мне.

— Почему так, капитан Жерар?

— Право на моей стороне потому, что я старший капитан, а здравый смысл говорит, что гибель моя, как человека нового, не так повредит делу. Солдаты не успели еще меня узнать.

— В ваших словах есть известная доля правды, капитан Жерар, — сказал полковник, — пожалуй, вы самый подходящий для этого дела человек. Пойдемте, я вам дам нужные инструкции.