Приключения Бульбобов

— Когда я лез в огород, солнце светило оттуда,— сказал я.— Значит, когда мы повернём назад, оно должно быть там.

— Оно что — живое? Зачем солнцу прыгать то направо, то налево? — Боб словно одурел, сам не понимал, что говорит! — Как хочешь, а я поверну сюда…

— А я сюда,— сказал я.— Посмотрим, кто скорее выберется во двор.

— Нет, я пойду с тобой,— вдруг согласился Боб и испуганно оглянулся.

Выбирались мы долго. Ряды растений окончились, начались заросли каких-то собранных в комочки цветов с сильным запахом. Каждый лист на длинном стебельке-черенке состоял словно из трёх листочков. Идём, плутаем, пробираемся, ковыляем, а зарослям конца-краю нет. Боб потихоньку подвывал, скулил: «Мы уже никогда не выберемся?» Может, мы и вправду кружили на одном месте?

Вдруг впереди проглянула полянка. Хоть ноги у нас подкашивались, дрожали, мы прибавили шагу: может быть, там удастся разглядеть, понять, с какой стороны двор?

— Тише? Там кто-то есть? — присел Боб.

Пёстрый кот, раза в два больше нас, забавлялся на полянке под яблоней. Что-то чуть слышно попискивало там. Кот то подбрасывал вверх серую, рябоватую подушечку с лапками, то пытался поймать её на лету. Потом подкидывал и передними лапами падал на то место, куда падала она. Садился на хвост и передней лапой тихонько трогал, подцеплял коготками, чтоб снова подбросить… Прятался за яблоню и — внезапно налетал на свою добычу из засады, подняв хвост с загнутым вниз кончиком…

— Наш кот играет с жабой,— догадался я.

Кот услышал шум, насторожённо глянул в нашу сторону. А потом сел возле жабы, равнодушно отвернувшись: пусть убегает…

— Отпустил уже! Пойдём…— прошептал Боб.

Но стоило жабе зашевелиться, как кот взлетел и упал на неё сверху всеми четырьмя лапами. «И-и-и-и-и!» — слабо пискнула жаба.

— Ты справа, я слева — вперёд! — скомандовал я и ринулся на кота.

— Ш-ш-ш-ш!!! — взвился кот. Оскалил зубы, выгнул спину, шерсть на спине и на хвосте стала дыбом. Он стукнул меня лапой по носу, рванул когтём. От боли у меня в глазах всё кругом пошло. Я завопил…

Кот повернул в другую сторону, оцарапал Бобу ухо.

— А-я-яй! — пронзительно завизжал и он.

— Вместе! Вперёд! — я снова бросился на кота.

Пёстрый взлетел на яблоню.

— У-у-у-у-у-у! — угрожающе завыл кот. Кончик его хвоста от злости ходил из стороны в сторону.

Ага, испугался, негодяй… Пусть теперь посидит, повоет. Разбойник, весь нос мне располосовал, кровь капает.

— Где жаба? Прислушайся, она дышит? — спросил я, осторожно ощупывая нос.

Боб припал на передние лапы, приложил ухо к спине жабы. Вильнул хвостиком…

— Ну, что? — спросил я с нетерпением.

— Не дышит… А как пахнет — ф-фу-у-у-у…— выпрямился Боб.

— Доктор у человека, я слышал, пульс щупает. А где у жабы пульс? — Я потыкался носом жабе в спину. И чихнул, замотал головой.

Нос обожгло, словно крапивой. От жабы шёл едкий запах — даже в носу засвербело, захотелось чихать.

— Она этим запахом защищается. Отбиться — силы маловато, так она дух пускает,— сказал я.

В это время жаба приподняла голову. Подо ртом у неё зашевелился белый мешочек.

— Живая! — ахнули мы оба.— Беги, ну! — подтолкнул я жабу лапой. Но она решила, что ею снова хотят играть, и, подобрав лапки, замерла.

Боб залаял на кота, залаял и я.

— У-у-у…— завыл было кот, но раздумал, только кончик хвоста шевелился. У котов движение хвоста означает совсем другое, чем у собак.

И нас и кота услышала во дворе мама Пальма, тоже залаяла. На лай выбежал из дома Коля.

— Вот они где! В огороде! — крикнул он и быстрёхонько взобрался на забор. Спрыгнул.— А перемазались! — сказал он, схватив Боба под живот и передавая его через забор Толе.— А грязные! — он поймал и меня и тоже переправил через забор.

— Поешьте на дорогу,— сказал Толя и понёс к маме Пальме, положил в будку.

Мама, увидев, какие мы, только тяжело вздохнула.

— А мы жабу спасли от кота! На яблоню кота загнали! — наперебой похвалялись мы.

— Молодцы! — сказала мама, ещё раз вздохнула и облизала мне окровавленные нос, морду, уши.— Черти вы болотные, а не щенята!

ДЯДЯ МИХАСЬ ОПАЗДЫВАЕТ

Мама мыла нас, лизала то меня, то Боба. А мы посапывали и усердно сосали её. У будки на корточках сидели Толя и Коля, смотрели, как мы едим. У Толи на шее было намотано ещё больше, чем у Коли.

— Мама, а мы хотели цыплёнка поймать,— похвастал Боб.— Он, должно быть, вкусный!

— Ты что?! Вы — что?! Обалдели? Это же наш цыплёнок. И вообще, свою птицу ни одна собака не трогает. Хотите, чтоб вас куроловами прозвали, из дому выгнали? Какой позор, какой стыд!

— Не-ет, мы хотели его найти и вывести из огорода, он заблудился… — сказал я.

Но мама точно и не слышала.

— Вы… Эх, вы! Есть, правда, охотничьи собаки, они помогают людям охотиться на диких птиц, на зверя. Я вам нарочно об этом не рассказывала, чтоб не вздумали попробовать… А вы… Ох, горе с вами!

Мы слушали её, но ничего не отвечали: рты были заняты — мы ели.

— Где вы там? Поспешите, а то и так опаздываем, дотемна не доедем,— послышался голос дяди Михася. На дворе зарокотала машина.

— Папа, они ещё сосут! — закричали в ответ Толя и Коля.