Приключения Бульбобов

— Наш доктор боится, чтоб не было воспаления лёгких,— сказала баба Ганна, отнесла в переднюю комнату миску и вернулась.

— Папа, мы Бульку возьмём с собой, — сказал Толя. Он покачивал меня на руках, дул тёплым ветерком мне в глаза, а я жмурился.

— У-у, Бульку возьмёте, а Боба не-ет?! — заплакал сидевший на полу Коля.— Мы же невиноваты, что нас двое…

— А я не сказал, что возьму Бульку. Ни Бульку, ни Боба не возьмём. Что там с ними делать? Ведь это вам не деревня — город.

Толя и Коля закричали и заплакали в два голоса:

— Не оставим щенят!

— Булька мой? Мой! Мой!

— Бобка такой хорошенький!

— Не поедем без них!

Толя так прижал меня к груди, что я стал задыхаться, потом поднёс меня к лицу. Я с удивлением вглядывался в Толю, всё лицо его стало мокрым, как после купания в речке. А капли воды всё выкатывались из глаз и ручейками стекали по щёкам. И Толя и Коля не переставали реветь, как их ни уговаривали.

— Ну и музыка! Концерт! — замахал руками дядя Михась.

— Да будет вам! Будет! Ну что вы, глупенькие,— уговаривали их дед и баба.

Мне стало жалко Толю, так жалко! Я завертелся у него на руках, дотянулся до щеки, лизнул. Вода, которая текла из Толиных глаз, была невкусная, солёная.

Вот чудеса… Ай-яй-яй! А собаки, когда плачут, лежат тихонько, положив морду на вытянутые лапы. Ну, поскулят иногда, когда совсем уж невтерпёж. Бывает, что даже повоют… А чтоб солёная вода из глаз текла… Нет, такого, должно быть, не бывает. Мама об этом не говорила.

— Возьмёте с собой! Заберёте! Только не плачьте! — успокаивала Толю и Колю баба Ганна.

Дядя Михась закрыл уши руками:

— Дайте хоть слово сказать!

Толя и Коля постепенно утихли.

— Подумайте, где мы их будем держать? В квартире? Выбросим ваши кровати, а на их место щенят поселим?

— У-у-у! — вновь дружно затянули мальчики.

Я хотел сказать, что мы ещё маленькие, нам много места и не понадобится. Но не успел.

— Замолчите, говорю вам! Это, во-первых. А во-вторых: утром, днём и вечером, а то и чаще их надо выводить гулять. Знайте, ни мне, ни маме некогда этим заниматься.

— Мы сами будем выводить! Мы сами!

— Молчите! Вы в это время спите, хоть из пушки стреляй. В-третьих: они ещё ничего не умеют, не приучены соблюдать в квартире чистоту. Кто за ними будет убирать, если что случится? Вы?

— Мы… Мы-ы... — уже не так дружно тянули Толя и Коля.

— Это вы теперь так обещаете, а потом не то запоёте. В-четвёртых: ну, вырастут они предположим, куда их девать? Две большие собаки в квартире… Мама выгонит вас из дому вместе с собаками.

— Можно сделать две будки на балконе. Такие, как у деда во дворе,— сказал Коля.

Дед и баба покуда молчали, говорили Толя, Коля и дядя Михась.

— Животное — не игрушка, чтоб им играть, забавляться, а потом выбросить. И так в городе развелось немало бездомных собак и кошек. Берут вот такие, как вы, забавляются, а потом выгоняют. Да никто и не позволит строить на балконе будки, псарню заводить… Соседи станут писать жалобы, что лают… Милиция оштрафует!

Мы уже не понимали, о чём идёт речь.

— Ну и в-пятых: о Пальме вы подумали? Каково ей будет — хорошо или нет? У неё заберут родных детей! И хорошо ли будет Бульке и Бобу без мамы? Они ведь ещё сосунки!

Толя и Коля молчали, думали.

— А если б вас кто-нибудь схватил, увёз за тридевять земель? Хорошо бы вам было без мамы и папы? А нам без вас?

Толя и Коля зашмыгали носами, снова начали плакать.

— Ой,— не выдержала баба Ганна.— Разве ты хочешь детей уже совсем забрать? Ведь до школы ещё целый месяц!

— Пусть возьмут щенят на несколько дней. А поправятся дети, опять привезёшь их сюда всех вместе,— сказал дед.

— И то правда. Машина ведь у тебя своя. Это же не пешком, даже не на автобусе,— поддержала его баба.

Толя и Коля больше не плакали. Они были на это согласны. Согласился, видно, и дядя Михась, потому что и он молчал.

Я раньше думал, что самый умный в доме дядя Михась. А теперь засомневался — можёт, дед Антон?

Значит, нас не заберут насовсем от мамы. Это хорошо. А то как нам жить без нее?

— Толя и Коля хорошие, но ведь они — не мама Пальма,— шепнул мне на ухо Боб, когда Коля снова нёс нас во двор.

А с другой стороны, если подумать, ведь с мамой тоже навеки не останешься. Собаки должны служить людям — мама сама нам это говорила. Так уж лучше служить Толе и Коле, чем кому-нибудь другому.

Ох-ох, что ещё с нами будет? Как всё не просто на свете!

НЕУДАЧНАЯ ОХОТА. СМЕЛАЯ КУРИЦА

Два дня, которые дядя Михась прожил у деда и бабы, прошли для нас в тревоге. Что будет? Как всё повернётся?

Мы видели, как доктор заходил в тот день, когда нас брали в дом, и потом назавтра. Что он сказал Толе? Хуже всего, что и Коля не выходил. А может быть, он выходил, когда мы спали?

За это время маму Пальму дважды спускали с цепи и снова брали на цепь. Дед Антон, вероятно, боялся, что без неё мы не станем жить в будке, а побежим куда глаза глядят.