Приключения Бульбобов

Нет, не испугались и не перестали.

— У-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у-у!

— У-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы-ы!

— Показывают силу, страха нагоняют. Вот дурни! — возмутилась мама.— Нет того, чтоб побороться, победить в честном бою. Гав! Гав! Гав! Разойдитесь!

Коты хоть бы что — воют!

Вышла из хлева баба Ганна. Быстро протопала к дверям дома, вынесла ведро воды — ш-ш-шух за забор!

Коты бросились в разные стороны. Один из них был чёрный, а другой пёстрый.

Ф-фу, отлегло от ушей... Ну и шумный сегодня день!

СТРАШИЛИЩЕ С КЛЫКАМИ НА ЛБУ

Обычно мы под вечер засыпали. Не выдерживали — за день так устанешь, набегаешься, даже косточки гудят. Вот почему я ещё ни разу не видел, как приходит корова.

А сегодня дождались сумерек. Из-под стены хлева повылезли уже маленькие, плоские создания. Ножки у них коротенькие, кривые. Поэтому они не бегают, а прыгают: скок, скок, шлёп, шлёп животом по земле. Посидят, отдохнут, подумают и опять — шлёп, шлёп. Одну животинку мы с Бобом остановили, не дали спрятаться в огороде.

— Это жаба, не трогайте,— сказала мама.

А Боб обошёл спереди жабу и прилёг на передние лапы, нюхается с ней, повиливает хвостиком, фыркает. Я лапой перевернул жабу вверх животом — мягкая, как подушечка. Жаба — верть! — легла опять на живот.

— Пустите, она маленькая. Ещё нечаянно задушите… Вы же не коты, чтоб играть с жабами! — снова сказала мама.

Отпустили, вернулись к будке. И тут слышим — р-р-рип!

Ворота во двор сами открылись. Нет, не сами! Их открыло страшным зубом-клыком то, что просунулось в эти ворота. Зверь был огромный, ни на что не похожий, а изо лба у него торчали не один, а два страшных клыка. Длинные, длиннее даже, чем я или Боб.

Мы сразу присели, как нас учила мама потом прилегли, подобрали под себя лапы, приготовились вскочить… А зверь этот всё ближе, ближе… Ой, какая голова у него — почти что с нашу будку! Какие ноздри на морде, какой рот! А клыки, клыки… Я никогда не видел таких страшилищ, чтоб клыки у них торчали на голове.

Страшилище приблизилось к крыльцу, миновало его… Замычало тихонько: «М-м-мы!» Шага за три до нашей будки повернуло к нам голову и заревело так оглушительно, что и я и Боб, давя друг друга, кинулись в будку. А мама Пальма, наоборот, вылезла из будки, гремя цепью, потянулась, зевнула и в знак приветствия помахала страшилищу хвостом. Так они добрые знакомые?! А может быть, и друзья?! Ну и храбрая же наша мама — дружит со зверем, который называет себя не «я-я-я», а «мы-ы-ы».

— Это корова,— сказала мама.— Ну, что вы, глупенькие? Она не кусается…

Вышла баба Ганна с ведром. Подошла к корове, присела возле неё, помыла соски. «Дзинь… Дзень… Дзонь!.,» — послышались странные звуки. Словно под сильные струи дождя попала мамина жестяная миска. На дворе запахло так вкусно, что в животе у меня засосало и заурчало.

— Боб! Корова молоко принесла! — догадался я.— Бежим!

Мама Пальма уже сидела слева от бабы.

Мы с Бобом сели справа. Мы видели, как из-под бабиных пальцев вылетали белые струи и с каждым разом всё глуше шлёпались в ведро; «Клёвх-х… Клё-ёвх-х…»

Выбежал из дома Коля с двумя кружками в руках — и сразу к бабе. Посуду отдал, стоит возле нас, тоже облизывается.

— Баба, с пеной молочко сделай! С пеной! — просит он.

Баба Ганна нацедила одну кружку, подала Коле. Он тут же выпил, даже крякнул — так вкусно. Губы и нос у него были в белой пене. «Угу-гу-гу!» — он затряс головою, сделал страшное лицо, чтоб напугать нас. А мы не испугались, нам было весело. Баба подала ему другую кружку, но он её пить не стал, вытер губы и осторожно понёс молоко в дом. Должно быть, Толе.

Долго доила корову баба Ганна. Мы думали, что и конца не будет. Живая бочка с молоком, да ещё на ногах…

Но баба надоила только ведро молока и отпустила корову, ласково похлопав её по боку: «Иди на здоровье…» Ну и правда, нам хватит и того, что надоила, пусть несёт молоко дальше, по чужим дворам. Но корова со двора не ушла, а медленно и устало поплелась к хлеву.

— Корова не всехняя, а наша! Го-го-го! — радостно закричал мне в ухо Боб.— Ну и наедимся!

— Оглушил, дурак,— почесал я ухо лапой.— На каждом дворе своя корова мычит — разве не слышишь?

Баба Ганна плеснула нам в миску молока и ушла. А мы стали лакать — все трое из одной. Тесновато было, но всё равно мы с Бобом так старались, так старались… И фыркали, и захлёбывались, а тут ещё край миски высокий, давит на горло… Языки онемели, лакая. Но вот молоко кончилось. Мы с Бобом облизали друг другу мордочки, вздохнули: «Ах, какая хорошая корова!» Повизгивая, доползли к будке. Наши животы волочились по земле; ноги не держали от усталости.

МЫ ОТКРЫВАЕМ СТРАШНУЮ ТАЙНУ

Спал я безо всяких снов.

Когда наконец продрал глаза, было совсем светло и солнечно. Где-то кудахтали куры пищали цыплята, щебетали на деревьях какие-то птички. Не слышно было только свиньи с поросятами, коровы, человеческих голосов. Не слышно и крикуна петуха.