Приключения Бульбобов

Среди ночи мы проснулись. Повсюду было темно и тихо. Даже не слышно было шума машин на улице. Мы слышали только ровное дыхание людей — все спали.

— Посмотрим квартиру? — спросил Боб.

— Ночью? Спи уж лучше…

— Зато никто не помешает… Успеем выспаться.

И мы отправились путешествовать по квартире.

Долго лазили по всем углам, обнюхивали, осматривали. Кроме той комнаты, где пускали Боба по «льду», была ещё одна. Там спали дядя Михась, тётя Катя и дети. Мы там даже немного заплутались, не могли найти выход. И в кухне заблудились, зацепились за что-то, сбросили со стола, наделав шума. «Хих-хи-хи!» И не выдержал Боб. «Тих-хо! А то опять достанется!» — пригрозил я.

Притопал в тапочках дядя Михась, включил в кухне свет. «Ах вы, безобразники,— поймал нас, опять отнёс в ванную,, положил на подстилку и пальцем погрозил, чтоб никуда не лазили.— А если что понадобится, так вот…»— и бросил возле нас грязную тряпку.

Дядя Михась выключил всюду свет, ушёл.

Мы полежалй немного, подождали, пока снова станет тихо.

Спать нам почему-то не хотелось, и мы снова осторожно пошли гулять. Далеко не пошли, разгуливали по передней.

Мы перенюхали всю обувь в углу. Несколько туфель пахли тётей Катей. Мы взяли в зубы по туфле, затащили в ванную. Легли на свой половичок и стали грызть.

Невкусно было, твёрдо, а мы всё грызли и грызли. Слабые у нас ещё зубы, но мы всё-таки жевали, мяли, дёргали, рвали и находили в этом наслаждение.

Мы не задумывались над тем, что нас ждёт.

Просто мы невзлюбили тётю Катю.

«ЭТО ВАМ НЕ ВЕТЕРИНАРНАЯ ЛЕЧЕБНИЦА!»

Утром первым проснулся дядя Михась, разбудил Колю:

— Просыпайся, соня. Щенят на прогулку надо вывести.

Коля только мычал, как корова, и не хотел раскрывать глаза. Дядя Михась посадил его на постель, потёр ему уши:

— Слышишь? Боба на прогулку выводи.

— У-у-у… А почему я? — наконец проснулся Коля.

— Любишь кататься, люби и саночки возить. После обеда доспишь.

Дядя Михась пришёл в ванную умыться и я быстро лёг на своё место. И тут дядя споткнулся о туфли.

— Ну и разбойники? Ну и попадёт нам опять. Ой, попадёт! — Он подобрал туфли и понёс, чтобы спрятать.

Вскоре и тётя Катя пришла в ванную.

Мы прижались друг к дружке, зажмурились и даже захрапели. А сами прислушиваемся: что теперь будет? Но тётя Катя пока ещё ничего не знала. А тут и сонный Коля появился, взял нас на руки, понёс во двор. И давно было пора, мы терпели всю ночь.

Возможно, эта прогулка нас и спасла. Потому что, когда нас принесли в квартиру, самая большая гроза уже отбушевала.

— Мало у тебя всяких туфель? Пар десять валяется по углам. И не носишь, и не выбрасываешь,— добродушно говорил дядя Михась.

— Так те же не модные! Самые модные, самые любимые погрызли. В чём я на работу пойду? В чём?

— Босиком. Вот будет модно!

— Тебе всё смешки. Ты им нарочно мои туфли подсунул.

— Конечно.

— Хотел, чтоб я дома осталась. А я не буду сидеть с детьми! У меня квартальный отчёт горит,— говорила она что-то непонятное.

— Я отпрошусь ещё на день, по субботам отработаю. Вот позавтракаем, и поведу их в поликлинику,— спокойно говорил дядя Михась.

Вот и завтрак прошёл. Нам дали молока, покрошив туда сладкого белого хлеба. Боб молоко выхлебал, а хлеб только облизал. А я всё съел. Вкусно!

В поликлинику мы ехали автобусом. Толя и Коля держали нас на коленях, не хотели оставлять одних дома. Из их разговора я понял, что поликлиника — это дом, где много-много врачей-докторов, и все они лечат детей.

Когда подошли к этому дому-поликлинике, дядя Михась раскрыл хозяйственную сумку и сказал:

— Посадите их сюда. Чтоб их никто не увидел. А то с ними не пустят…

И нас посадили в тесную, тёмную сумку. Нам очень хотелось посмотреть, как будут лечить ребят. Но что можно увидеть, сидя в сумке?

Долго сидели в темноте и тесноте. Даже задыхаться стали. Возле нас слышались приглушённые голоса — женские и детские, шаркали ноги, скрипели кресла. Я не выдержал, заскулил. Скользнул в сумке замок, в дырку заглянул Толя, потом Коля.

— Тихо вы тут! Ни гу-гу! Мы скоро придём,— зашептали они.

И тут их окликнули: «Кто следующий?» Толя задвинул замок сумки, но не до конца, оставил небольшую щёлку, чтоб нам было легче дышать. Сумку поставил под стул.

Я посидел немного, потом стал передними лапами на Боба и высунул морду в щель. Проходит! Я поднатужился, просунул дальше. Замок с тихим шорохом отодвинулся дальше. Пролезла вся голова с ушами…

— Что там? Что там? Дай и мне посмотреть! — ворочался подо мной Боб. Я успел увидеть, что сидим мы в какой-то комнате или коридоре, рядом множество человеческих ног, маленьких и больших. Замок сдавил мне горло, я стал задыхаться. А тут ещё Боб — р-раз! Вывернулся из под моих лап. Я повис на шее, захрипел.

И тут к сумке бросились дети.

— Ой! Ай! Ах! Щенок! Задыхается!

Кто-то — тр-р-рам! — дёрнул замок, положил сумку на бок. Я тут же вылез на холодный пол.

— Смотри, там ещё один!! Ой, какой толстячок! — горланили дети, протягивали к нам руки. Мы ничего не видели, кроме их рук и ног.

— Вытряхните сумку, может быть, там ещё один сидит,— посоветовал кто-то.