Приключения Буратино (тетралогия)

Циркулирующая по всему кораблю вода была его кровью, а огромный объём климатрона (двести двадцать метров в длину и сто в диаметре) выполнял функции лёгких и печени, очищая воздух и утилизируя выделения тысячи космических путешественников и их обретших в результате генных модификаций разум и речь питомцев.

Встреченные старпомом люди улыбались ему и кивали, он отвечал им тем же.

Лифтов было восемь – по одному на каждый жилой модуль.

Камиль провалился на лифте на сто метров в самый нижний ярус климатрона, где располагались два пятидесятиметровых бассейна, углублённых в водохранилище объёмом в тридцать семь тысяч тонн. Вокруг них размещалась зона для спорта и отдыха со всевозможными тренажёрами и ложами для ультрафиолетовых ванн. По окружности её обрамляли бьютитрансформаторные станции, массажные и SPA-салоны, а также кафе и аромобары.

Бассейны функционировали только во время разгона и торможения корабля, когда линейное ускорение в десять метров в секунду создавало силу, эквивалентную земному притяжению и направленную по оси от носа к корме, и сегодня был последний день их работы.

Проплыв одноударным баттерфляем десять бассейнов, Легран отправился обратно в жилой модуль, но не на лифте, а через центральную хорду – трубу восьми метров в диаметре, в стенки которой были вделаны скобы. Цепляясь за них только руками, Камиль преодолел все сто семь метров, отделяющих рекреационную зону от жилых модулей. В результате всех этих телодвижений он лишь слегка вспотел и запыхался.

Приняв холодный душ и облачившись в форму, бодрый и свежий старпом мельком взглянул на себя в зеркало рядом с дверью, чтобы лишний раз убедиться, как белоснежный китель с тремя широкими золотыми лычками на рукавах выгодно контрастирует с тёмно-кофейным оттенком его кожи, и снова перешагнул порог каюты.

День сегодня предстоял самый обычный, рутинный.

Зато завтра «Луч надежды» прекратит торможение и ляжет в дрейф в полутора миллионах километрах от матушки Земли, в окрестностях точки Лагранжа87 L₂, в том самом месте, с которого в незапамятные времена стартовал. Отрицательное ускорение исчезнет, и на корабле на непродолжительное время воцарится невесомость. Палубы в жилых отсеках развернутся плоскостями параллельно вектору движения корабля, а гидропонные переборки, разделяющие девять ярусов климатрона, будут разобраны и распределены по его стенам. По завершению трансформации запустятся карусельные двигатели, которые заставят климатрон и жилые отсеки вращаться вокруг центральной хорды со скоростью три с половиной оборота в минуту, тогда и возникнет центробежная сила, имитирующая гравитацию. Причём в самых удалённых точках жилых отсеков ускорение свободного падения будет равняться 13,3 м/с², приблизительно как на Терра Нове (планете с которой возвращался корабль), на их центральных палубах – как раз эквивалентно земному, то есть около 10 м/с², а на стенках климатрона его половине, то есть примерно на 1 м/с² больше, чем на Марсе, или в три раза больше, чем на Луне.

Из самодвижущихся дорожек, ведущих из жилых модулей и обратно, выдвинутся поручни и упоры для ног, таким образом получатся семидесятиметровые вертикальные эскалаторы. Лифты в центральной шахте будут двигаться в полной невесомости, и пассажирам в них придётся пристёгиваться, чтобы их не бросало туда-сюда при ускорении и торможении.

В модуле управления предметы веса также иметь не будут, поскольку в режиме дрейфа он не вращается вместе с центральной хордой и двигательным отсеком.

Со всеми этими метаморфозами, как всегда, безупречно справится автоматика, управляемая бортовым ИИ, но Леграну в соответствии с его должностными обязанностями предстояло проинспектировать каждый закоулок гигантского корабля.

«Луч надежды» от дюз кормовых маневровочных двигателей до наконечника носовой антенны имел 1 143 метра. Правда, его «населённая» часть, вращающаяся во время дрейфа или свободного полёта при отключенном фотонном двигателе, которую предстояло облазить старпому, имела всего триста метров длинны. Но это тоже немало, – как раз Эйфелева башня по высоте, но вовсе не такая изящная в поперечнике.

Но вся эта суета с самого раннего утра наступит завтра…

А сегодня старпом степенно проследовал в северо-западный, «капитанский», жилой модуль. Тут располагалась офицерская кают-компания – довольно просторное помещение, обшитое источающей тонкий смоляной запах корабельной сосной. Резная тяжёлая мебель из красного дерева с золотой фурнитурой, декоративные латунные иллюминаторы с рассветным «живым» морским пейзажем в них. Фоном звучала тихая, расслабляющая музыка, перемешанная с шуршанием волн о корпус, хлопаньем парусов, гудением такелажа на ветру, и криками чаек.

Здесь стоял стол, накрытый для завтрака. Богатый выбор блюд услаждал взор широкой цветовой палитрой. Белые шарики искусственных яиц, жёлтые и оранжевые полоски сыра, колбасы и копчёности всех оттенков от розового до тёмно-коричневого, жёлто-розово-красные тона солёной рыбы, горки красной и чёрной икры, свежая зелень.