Приключения Джона Девиса

Итак, якорь подняли, и корабль начинал разворачиваться вправо, к ветру. Приняв меры предосторожности, капитан вверил управление фрегатом лейтенанту и вошел в свою каюту прочесть предписание, которое ему велено было вскрыть, только когда корабль поднимет паруса. В это время все мои товарищи, собравшись вокруг меня, хвалили меня за удачно проведенную вылазку и расспрашивали, как все прошло. Я принялся было рассказывать, как вдруг мы увидели лодку, идущую от берега прямо к кораблю и подававшую нам сигналы. У одного из наших мичманов была подзорная труба, и он навел ее на лодку.

– Черт меня побери, если это не Боб-Дельфин! – воскликнул он.

– Вот чудак-то, – хмыкнул один матрос. – Бежит, когда его ловят, и возвращается, когда его уже и не ждут.

– Видно, уже успел поссориться с женой, – рассмеялся другой матрос.

– Однако я не хотел бы оказаться в его шкуре, – пробормотал третий.

– Смирно! – раздался голос, которому все привыкли безропотно повиноваться. – По местам! Руль вправо! Бизань[14] на восток! Разве не видите, что корабль пятится?

Приказание тотчас было исполнено, и корабль, перестав сдавать назад, остановился на несколько минут, а потом двинулся вперед. В это время закричали:

– Лодка слева!

– Спросить, что ей надо! – приказал лейтенант, которого ничто не могло заставить отступиться от принятого порядка.

– Эй! На лодке!.. Что надо? – закричал матрос.

И, выслушав ответ, матрос обратился к лейтенанту:

– Это Боб-Дельфин, ваше благородие: погулял на земле, а теперь просится на корабль.

– Кинуть этому негодяю канат и отвести его в тюремный погреб, – велел лейтенант, даже не посмотрев в его сторону.

Приказ был исполнен в точности, и через минуту над обшивкой бакборта появилась голова Боба, который, оправдывая свое прозвище, данное товарищами, пыхтел изо всех сил.

– Ну-ну, лезь, что ли! – сказал я, подходя к нему. – Посидишь с неделю в погребе на хлебе и на воде, и дело с концом.

– Ничего, ваше благородие, поделом мне! Это еще куда ни шло. Но мне бы хотелось прежде поговорить с лейтенантом.

– Отведите его к лейтенанту, – велел я двум матросам, которые уже схватили своего товарища.

Борк с рупором в руках прохаживался по шканцам и продолжал распоряжаться работами, когда дезертир подошел к нему. Лейтенант остановился и посмотрел на него строго.

– Что тебе надо? – спросил он.

– Ваше благородие, я знаю, что виноват, и за себя не прошу, – сказал Боб, нервно вертя в руках синий колпак.

– Умно! – произнес Борк с улыбкой, в которой читалась угроза.

– Я, ваше благородие, может, и не вернулся бы никогда, да вспомнил, что здесь другой за меня расплачивается. Тут я смекнул: нет, мол, брат Боб, так не годится, ты будешь мерзавцем, если не вернешься на корабль. Я и вернулся, ваше благородие.

– Ну?

– Ну, ваше благородие, теперь я здесь: есть кому работать, есть кого бить, другого вам вместо меня не нужно. Отпустите Дэвида к хозяйке, к малым деткам – они вон там, на берегу, стоят и плачут, сердечные… Извольте посмотреть, ваше благородие. – И Боб указал на нескольких человек, которые стояли на берегу.

– Кто позволил этому негодяю подойти ко мне? – спросил Борк.

– Я, лейтенант, – ответил я.

– На сутки под арест, сэр, чтобы вы впредь не в свое дело не вмешивались.

Я поклонился и сделал шаг назад.

– Нехорошо, ваше благородие, – сказал Боб твердым голосом, – нехорошо изволите поступать. Если с Дэвидом что-нибудь случится, грех будет на вашей душе.

– В тюрьму этого мерзавца, в кандалы! – закричал лейтенант.

Боба увели. Я пошел по одному трапу, он по другому. Однако в кубрике мы встретились.

– Вы за меня наказаны, извините, ваше благородие, я вам за это отслужу в другой раз.

– О, это ничего, любезный друг! Только ты потерпи…

– Я-то готов терпеть, ваше благородие, да мне жаль бедняка Дэвида.

Матросы отвели Боба в тюрьму, а я пошел в свою каюту. На следующее утро матрос, который мне прислуживал, затворив осторожно дверь, подошел ко мне с таинственным видом.

– Ваше благородие, позвольте мне передать вам два словечка от Боба.

– Говори.

– Ваше благородие, Боб говорит, что его и других беглецов, конечно, нельзя не наказать, да, дескать, за что же наказывают Дэвида, который не виноват ни в чем!

– Он правду говорит.

– Если так, ваше благородие, то не потрудитесь ли вы замолвить словечко капитану? Он у нас наказывать не любит.

– Я сегодня же поговорю с ним – так и передай Бобу.

– Покорнейше благодарим, ваше благородие.