«Приключения, фантастика» 1994 № 05

Странно, но я не чувствовал ни досады, ни злобы. Напротив, я испытал облегчение. Жаль было бы убивать такое юное чистое создание. Жаль…

Но кого‑то я все равно должен сегодня убить. Если не сегодня, то завтра, послезавтра. Когда‑нибудь. И чем позднее я сделаю это, тем дольше пробуду в своем ужасном обличьи.

Я вернулся к подземному переходу и спрятался в кустах. Неумолимо шло время, мелькали лица, по разным причинам все они не подходили на роль жертвы. Ближе к часу люди стали появляться реже и реже, и я уже почти смирился с мыслью, что моя первая охота окончится неудачей.

Именно тогда послышались легкие шаркающие шаги, и из перехода вышла старуха. Даже не старуха, а старушонка — маленькая, сухонькая, закутанная в платок и старый грязный плащ. Огонек ее ауры еле теплился вокруг головы и был он всех цветов радуги. Видно многое пришлось пережить, многое было намешано в этой душе.

Жалкая жертва…

Тебе есть из чего выбирать? Ей пора в могилу, ты окажешь ей благодеяние, прервав бессмысленное полное тоски и болезней существование, возразил я себе и сжал в кармане флакончик…

Борис долго издевательски смеялся надо мной, увидев, какую добычу я принес. Потом резко оборвал смех и велел следовать за ним. Мы прошли в комнату, где он латал мой череп, и я положил старуху на ложе, на котором недавно лежал сам.

— Раздень ее! — приказал Борис.

Я недолго колебался, прежде чем исполнить его приказ. Назад пути не было. С мясом выдирая пуговицы, я торопливо содрал со старухи одежду.

— Фу! — поморщился Борис, когда я добрался до белья. Видимо оно дурно пахло.

— Так тебе и надо! — злорадно ухмыльнулся я про себя.

Жалкое тощее тело с высохшими руками и грудями, с отвислым животом, синими от вздувшихся вен ногами, распростерлось на столе.

Борис отворил шкафчик на стене и достал лежавший на черной бархатной подушке кривой тонкий кинжал. Костяная рукоять его была украшена налитым кровью камнем.

Борис стал в ногах ложа лицом к изголовью и медленно, держа кинжал на ладонях, поднял его вверх. Затем произнес нараспев несколько слов на незнакомом мне языке. Он повторил их еще шесть раз и в воздухе возникла чаша.

Еще шесть раз и в изголовье появился алтарь, покрытый черным сукном, испещренным серебряными магическими знаками.

Еще шесть раз и по бокам алтаря зажглись две черные свечи.

— Пора! — воскликнул колдун и взял старуху за безвольную руку.

— Держи чашу, — приказал он.

Я, повинуясь, обошел его со спины и взял в руки чашу. Каменной тяжестью легла она на ладони.

— Поднеси к запястью!

Я исполнил приказ.

Борис взял руку за указательный палец и аккуратно надрезал синюю жилу. Кровь струйкой потекла в чашу. Очень скупной струйкой.

Я жадно глядел на нее и проклинал свои нерешительность и жалостливость. В этой крови была моя жизнь. Я жаждал ее, представляя, как обретаю тело, радости жизни и главное — возможность любить.

— Встань в изголовьи! — приказал Борис. — Здесь уже все. Опустись на колени и держи чашу вон там, — он указал кинжалом место справа от изголовья. Затем взял старуху за волосы и потянул на себя. Тело сдвинулось и голова запрокинулась, открыв тонкое цыплячье горло. Борис намотал волосы на кулак, повернул голову набок и быстрым сильным движением вскрыл вену. Кровь брызнула в чашу.

Я зачарованно глядел, как наполняется она густой, кажущейся черной при тусклом свете свечей, жидкостью. Я с трудом сдерживался, чтобы тут же не осушить всю чашу. Останавливала лишь боязнь потерять часть драгоценной влаги.

Вскоре ручеек крови стал иссякать, она уже не текла, а капала, во я не опускал чаши, готовый ждать столько, сколько потребуется, чтобы увидеть последнюю каплю.

— Ладно, хватит? — сказал Борис.

Я поднял на него взгляд и увидел в его глазах торжество.

У него были основания для этого. Уже четвертой цепью приковал он меня к себе: вначале подарив призрачную жизнь скелета, затем кровью, женой, теперь охотой на людей. Видимо то, что предстоит мне исполнить, чем придется платить за благодеяния, опасное и крайне нужное ему дело. Иначе, к чему столько предосторожностей: оживление, взятие жены в заложницы, а нынче меня и вовсе посадили на иглу. Что я без крови? Ходячий остов!

Будь ты проклят!

Я поднял чашу и несколькими глотками осушил ее.

— Она хочет на дачу! — сказал я Борису и вызывающе посмотрел на него.

— Ну что ж, — он погладил бородку, — соорудим дачу.

— А настоящей нельзя?

— Можно, но с охраной.

Я напрягся.

— Не обижайся.

— Я не обижаюсь. Покажи.

Колдун произнес заклинанье и взмахнул руками. Из рукавов его выпорхнули два демона — черный и красный. Черный держал в руке большой кинжал. Его оскал был подобен смерти. Вид красного возмутил меня. Демон был маленьким, но член имел, как у слона.

— Унижение и Кара, так их зовут, — сказал Борис.

Я в ярости сжал кулаки.

Борис положил мне руку на плечо. Я стряхнул ее.

— Извини, — сказал он ласково, — но дело слишком важное, чтобы я рисковал.

И я покорился.

Мы купались, загорали, собирали грибы. Чистили, жарили их со сметаной. Пили сухое вино. День был прекрасным.