«Приключения, фантастика» 1994 № 05

И все же я сделал еще попытку: врезал толстяку дважды по ребрам. Это ничем мне не помогло.

Улучив момент, противник бросился на меня. Обхватив, он прижал меня к себе. Силы ему было не занимать. Не будь я развоплощенным, наверняка застонал бы от боли.

Мы боролись, передвигаясь взад и вперед по площадке. И тут меня осенила идея.

Когда мы оказались под лампой, я хлопнул толстяка по макушке. Он задрал голову и увидел мое страшное лицо. Хватка его ослабла, глаза выражали недоумение и растерянность. В один из них я ткнул безжалостно своим костяным пальцем. Толстяк откинул голову, и я с жестоким удовольствием рубанул его ребром ладони по кадыку. Хрюкнув, он разжал руки, выпустив меня совсем, и упал навзничь. Затылок его смачно врезался в грязный кафель.

Несколькими минутами спустя я несся задворками все дальше и дальше от места происшествия. Нужно было искать новую жертву.

Хотелось жить, хоть вой.

Гнусы! Гнусы! Гнусы!

Первые две охоты научили меня кое–чему, а кроме того, Борис снабдил меня всякими колдовскими штучками.

— Я не хочу, — сказал он, — чтобы однажды ко мне заявился немой скелет в сопровождении ментов. Так что договоримся о мерах безопасности. Надо было предусмотреть все с самого начала, балда я, но мне все это тоже внове.

Первое. Когда ты на охоте, я страхую тебя. Ты надеваешь на запястья вот эти черные кожаные браслеты, а на макушку я приклеиваю тебе вот этот кружок с металлической шишкой. Это усилитель. С помощью его ты сможешь мысленно обращаться ко мне или настроиться на волну жертвы, понять, как к ней лучше подступиться.

Второе. Вот этот шарик — граната–вспышка. Если окажешься в трудной ситуации, пользуйся смело, следов никаких, это колдовское оружие.

Вот этот оранжевый шар побольше — с дурманящим газом. Его надо раздавить в ладони и через мгновенья твои преследователи попадают, как подрубленные. Запомнил? Маленький коричневый шар — граната, большой оранжевый — газ.

Вот этой толстой палочкой, — Борис показал мне фиолетовую с черными прожилками сосиску, ты воспользуешься в том случае, если тебя задержат с жертвой. Уронишь ее на землю и наступишь, подождешь 5 секунд и пойдешь прочь. Менты будут видеть галлюцинации. Какие, не знаю. Мажет быть побегут догонять твоего призрачного двойника. Может быть начнут оттаскивать тебя, тоже ненастоящего, от жертвы, на которую ты в приступе ярости якобы набросишься и начнешь душить. Не знаю, это их проблемы, что за чушь у них в башке.

Третье. Во всех экстраординарных ситуациях вызывай меня. Не паникуй, действуй хладнокровно, логично. Я в любой момент, в любой ситуации помогу.

Четвертое. Тела будешь приносить к соседней пятиэтажке. — Борис подошел к окну и отдернул занавеску. Вон к той. Видишь, слева к ней вплотную подступают кусты, деревья. Там есть спуск в подвал. Знаешь, такая крыша–козырек, металлическая ограда углом и ступени вниз. Там один подвал, не перепутаешь.

Принесешь жертву и, положив мешок у порога, мысленно произнесешь:

— Именем Зу–Ар–Ду–Зага и Арти–Хош–Шок–Мелин… Выучи! Иначе утром твоя жертва очнется и убежит. Без заклятья дверь не откроется. Сюда, в квартиру, добыча будет попадать без твоей помощи.

— Пожалуй, все… Да, вот еще что. Запомни, нужна только молодая кровь. По моим наблюдениям у тебя происходит привыкание. Со временем тебе будет требоваться все больше крови, все более молодой, но она станет давать все более краткие периоды воплощения… Но это произойдет еще нескоро.

— Как нескоро? — схватив его за лацканы пиджака, я притянул колдуна к себе.

— Не знаю, — ответил он, вырываясь. — Не психуй, выход всегда есть. Я знаю один источник энергии, которого тебе хватит навечно. Но его надо еще заполучить…

Что это за источник энергии, Борис мне сказать пока отказался.

Перспектива! Убивать все чаще и чаще, все моложе и моложе. Так я скоро доберусь до невинных младенцев. Полученную энергию экономить, как нищему, свои жалкие гроши. Ради такой жизни не стоило воскресать!

Я выбрал глухой район, но все же такой, в котором обитали люди. Здесь было меньше милиции, люди были более тупыми, часто пьяными или обкурившимися анаши, к тому приученными не лезть в чужие дела и не замечать ничего постороннего, что не касается их лично.

Мрачные кирпичные дома шли по левой стороне улицы. В них редко светились окна. Справа полуразрушенные двух–трехэтажные хибары дореволюционной поры, между ними поднимались первые этажи современных блочных многоэтажек.

В лунном свете на кучах мусора блестели осколки стекла. На помойках шуршали крысы. Все стены были исписаны с помощью аэрозольных баллончиков: Жидомания-93, Лена дает Сереге, Все мы братья, Спартак — класс! Русский народ не сдавайся.

Была здесь и наскальная живопись, сводившаяся в основном к неумелым изображениям мужских половых органов и порносцен. Местечко, что надо.

Над парком за три улицы от местечка светилось зарево, оттуда доносилась музыка. Свет и музыка создавали иллюзию, что здесь не глухие задворки, а почти центр. Я надеялся, что жертве передастся это ощущение, и она не будет слишком настороженна.