Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

— И eй-богу не получите, если не выкинете этого вздора изъ головы.

— Я не выкину её изъ головы и обойдусь безъ вашихъ денегъ, сказалъ очень смло мистеръ Фирминъ.

— Отправляйтесь въ тартарары! закричалъ старикъ.

Филиппъ сказалъ намъ, что онъ отвчалъ: «Seniores priores, милордъ» и ушолъ.

— Итакъ вы видите, что если онъ хотлъ оставить мн что-нибудь, то надежда теперь исчезла, и славно же я обдлалъ мои дла!

И я послалъ его туда! Мой добрый Филиппъ не только не выговаривалъ мн за это, но принялъ всю вину на себя,

— Съ тхъ поръ, какъ я помолвленъ, сказалъ онъ: — я сдлался ужасно скупъ и почти сталъ такой же скряга насчотъ денегъ, какъ эти Туисдены. Я раболпствовалъ передъ этимъ старикомъ, я ползалъ у его больной ноги, Я готовъ ползти отсюда до сент-джэмскаго дворца, чтобы достать денегъ для моей маленькой Шарлотты.

Филиппъ раболпствовалъ и ползалъ! Если бы ни у кого не было спины такой гибкой, какъ у него, низкопоклонство сдлалось бы погибшимъ искусствомъ, какъ придворный минуэтъ. Но не бойтесь! Спины людскія созданы на то, чтобы сгибаться, и порода паразитовъ еще довольно въ слав.

Когда нашъ другъ сказалъ намъ, какъ кратко началось и кончилось его свиданіе съ лордомъ Рингудомъ, кажется, тмъ, кто совтовалъ Филиппу навстить его дда, сдлалось нсколько стыдно совта, который дали они. Мы достаточно знали нашего друга, чтобы знать также, какъ опасно было отправлять его кланяться въ передней лордовъ. Не способны ли его руки разбить какой-нибудь фарфоръ, а ноги — наступить и разорвать какой-нибудь дамскій шлейфъ? Итакъ вмсто пользы мы заставили его поссориться съ его патрономъ. Лордъ Рингудъ признался, что онъ хотлъ оставить Филиппу денегъ, а мы, отправивъ бднаго молодого человка къ больному старику, возбудили ссору между родственниками, которые разстались съ взаимными угрозами и гнвомъ.

— О Боже! стоналъ я въ супружескомъ совщаніи: — отправимъ его отсюда. Теперь ему остаётся только дать пощочину Мёгфорду, сказать мистриссъ Мёгфордъ, что она пошлая и скучная женщина.

Онъ съ нетерпніемъ желалъ воротиться къ своей возлюбленной въ Парижъ. Мы не удерживали его. Боясь еще какого-нибудь приключенія, мы даже желали, чтобы онъ ухалъ скоре. Въ уныломъ и грустномъ расположеніи духа проводилъ я его на булонской пароходъ. Онъ взялъ второе мсто и мужественно простился съ нами. Ночь была бурная; на палуб мокро и сыро; пассажировъ множество, а Филиппъ былъ между ними въ тонкомъ плащ; втеръ разввалъ его рыжіе волосы и бороду. Я теперь вижу этотъ пароходъ; я оставилъ его съ сокрушеніемъ и стыдомъ. Зачмъ я посылалъ Филиппа къ этому свирпому старику? Зачмъ принудилъ его къ этому покорному поступку? Грубость лорда Рингуда была всмъ извстна: это былъ злой, развратный циникъ, а мы отправили Филиппа кланяться и льстить ему! Ахъ mea culpa, mea culpa! Втеръ дулъ свирпо въ эту ночь, и когда я думалъ, какъ бднаго Филиппа качаетъ въ холодной второй кают, я безпокойно вертлся на своей постели.

Я зашолъ черезъ день въ Бэйскій клубъ и встртился тамъ съ обоими Туисденами. Отецъ цплялся за пуговицу одного важнаго человка; когда я вошолъ, сынъ пріхалъ въ клубъ въ кабріолет капитана Улькома и вмст съ этимъ знаменитымъ мулатомъ. Они посмотрли на меня какимъ-то особеннымъ образомъ — я въ этомъ увренъ. Тальботъ Туисденъ, оглушая своимъ громкимъ разговоромъ бднаго лорда Лепеля, бросилъ на меня взглядъ торжества и говорилъ такъ, чтобы я слышалъ. Рингудъ Туисденъ и Улькомъ попивая полынную водку для возбужденія апетита, перемигивались и ухмылялись. Глаза Улькома были одного цвта съ водкою, которую онъ пилъ. Я не видалъ, какъ Туисденъ оторвалъ пуговицу лорда Лепеля, но этотъ вельможа съ разстроенной физіономіей поскоре отошолъ отъ своего маленькаго гонителя.

— Откажитесь и прізжайте ко мн, я слышалъ, какъ сказалъ великодушный Туисденъ: — я жду Рингуда и еще кое-кого.

При этомъ предложеніи лордъ Лепель съ трепетомъ пробормоталъ, что онъ не можетъ отказаться отъ даннаго слова и убжалъ изъ клуба.

Обды Туисдена — вжливому читателю уже было о томъ сообщено — были замчательны: онъ постоянно хвастался, что у него обдаетъ лордъ Рингудъ. Такъ случилось, что въ этотъ самый вечеръ, лордъ Рингудъ, съ тремя своими льстецами, обдалъ въ Бэйскомъ клуб, ршившись посмотрть пантомиму, въ которой играла очень хорошенькая молоденькая Коломбина, и кто-то шутя сказалъ его сіятельству:

— Вдь вы обдаете у Тальбота Туксдена. Онъ сейчасъ сказалъ что ждётъ васъ.

— Онъ сказалъ? спросилъ его сіятельство. — Такъ, стало быть, Тальтобъ Туисденъ совралъ!

И маленькій Томъ Ивисъ, разсказывавшій мн объ этомъ вспомнилъ эти замчательныя слова, потому-что почти немедленно случилось одно обстоятельство.