Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Черезъ нсколько дней посл отъзда Филиппа, нашъ другъ, маленькая Сестрица пришла къ намъ, когда мы сидли за утреннимъ чаемъ, и ея доброе личико выражало большое волненіе и грусть. Она объяснила намъ причины этой грусти, какъ только наши дти ушли въ классную. Между друзьями мистриссъ Брандонъ и постоянными собесдниками ея отца былъ достойный мистеръ Ридли, отецъ знаменитаго живописца, который быль слишкомъ благороденъ, чтобы стыдиться своего смиреннаго происхожденія съ отцовской стороны. Отношенія отца и сына не могли быть очень тсны и коротки, особенно такъ, какъ въ дтств молодого Ридли отецъ его, ничего не понимавшій въ изящныхъ искусствахъ, считалъ мальчика болзненнымъ, полоумнымъ ребёнкомъ, который долженъ былъ сдлаться родителямъ въ тягость. Но когда Джонъ Джэмсъ Ридли началъ достигать знаменитости въ своей профессіи, глаза отца раскрылись, вмсто презрнія, онъ началъ глядть на своего сына съ искреннимъ, наивнымъ восторгомъ и часто со слезами разсказывалъ, съ какою гордостью и съ какимъ удовольствіемъ служилъ онъ Джону Джэмсу въ тотъ день, когда онъ обдалъ у его господина, лорда Тодмордена, Ридли старшій теперь чувствовалъ, что онъ былъ жестокъ и несправедливъ къ своему сыну въ его дтств, я съ весьма трогательнымъ смиреніемъ старикъ сознавался въ своей прежней несправедливости и старался загладить её уваженіемъ и любовью.

Хотя нжность къ сыну и удовольствіе, которое онъ находилъ въ обществ капитана Ганна, часто привлекали мастера Ридли въ Торнгофскую улицу и въ клубъ Адмирала Бинга, гд они оба были главными членами, Ридли старшій принадлежалъ къ другимъ клубамъ, гд буфетчикъ лорда Тодмордена пользовался обществомъ буфетчиковъ другихъ вельможъ; и мн сказали, что въ этихъ клубахъ Ридли называли «Тодморденомъ» долго посл того, какъ его отношенія съ этому почтенному вельмож превратились.

Въ одномъ изъ этихъ клубовъ буфетчика лорда Тодмордена постоянно встрчался съ буфетчикомъ лорда Рингуда, когда ихъ сіятельства находились въ Лондон. Эти джентльмены уважали другъ друга, и когда встрчались, сообщали одинъ другому своё мнніе объ обществ и о характер благородныхъ особъ которымъ они служили. Рёджъ зналъ всё о длахъ Филиппа Фирмина, побгъ доктора, великодушный поступокъ Филиппа. И Рёджъ сравнивалъ благородное поведеніе молодого человка съ поведеніемъ нкоторыхъ подлипалъ, которыхъ онъ не хотлъ тогда назвать, но которые всегда говорили дурно о бдномъ молодомъ человк заглаза и ползали передъ милордомъ, а ужь другихъ такихъ низкихъ обманщиковъ найти мудрено. Конечно, о вкусахъ спорить нельзя, но онъ, Рёджъ, не выдалъ бы свою дочь за негра.

Въ тотъ день, когда мистеръ Фирминъ ходилъ къ лорду Рингуду, былъ одинъ изъ самыхъ худшихъ дней милорда, когда приближаться къ нему было почти также опасно, какъ къ бенгальскому тигру.

— Когда у него припадокъ подагры, его сіятельство проклинаетъ и ругаетъ всхъ, замчалъ Рёджъ;- всхъ, даже пасторовъ и дамъ — ему всё равно. Въ тотъ самый день, когда былъ мистеръ Фирминъ, милордъ сказалъ мистеру Туисдену:

«— Вонъ отсюда! Не смйте приходить сюда затмъ, чтобы клеветать и чернить этого бднягу». И Туисденъ ушолъ, поджавъ хвостъ, и говорилъ мн:

«— Рёджъ, милордъ необыкновенно нехорошъ сегодня. Ну, не больше какъ черезъ часъ является бдный Филиппъ, и милордъ только-что выслушавшій отъ Туисдена объ этой молодой двиц, напустился на бднаго молодого человка и разругалъ его хуже чмъ Туисдена. Но мистеръ Фирминъ не изъ такихъ; онъ не позволитъ никому бранить себя, и врно отплатилъ милорду тмъ же, потому-что я собственными ушами слышалъ какъ страшно милордъ ругалъ его. Когда у милорда припадокъ подагры, онъ просто страшенъ, говорю я вамъ. Но у насъ на Рождество гости приглашены въ Унигэтъ, и мы должны быть тамъ. Онъ вчера принялъ лекарство и сегодня такъ ругается и бсится на всхъ, словно у него блая горячка. А когда мистеръ и мистриссъ Туисденъ пріхали въ этотъ день (если вы выгоните этого человка въ дверь, онъ наврно спустится въ трубу) — онъ не захотлъ ихъ видть. А мн закричалъ:

«— Если придётъ Фирминъ, швырни его съ лстницы — слышишь?» но ругается и клянётся, что никогда больше не пустить его къ себ на глаза. Но это еще не всё, Ридли. Онъ послалъ за Брадгэтомъ, своимъ стряпчимъ, въ этотъ же самый день. Взялъ назадъ своё завщаніе, на которомъ я самъ подписывался свидтелемъ — я и Уилькоксь, хозяинъ гостинницы — и я знаю, что онъ отказалъ что-то Фирмину. Помяните мои слово: онъ хочетъ сдлать что-нибудь нехорошее этому бдному молодому человку.

Мистеръ Ридли пересказалъ подробно весь этотъ разговоръ своей пріятельниц, мистриссъ Брандонъ, зная, какое участіе принимала она въ этомъ молодомъ джентльмэн; и съ этими непріятными извстіями мистриссъ Брандонъ пришла посовтоваться съ тми, кто — какъ говорила добрая сидлка — были лучшими друзьями Филиппа на свт. Мы желали бы утшить Сестрицу, но всмъ было извстно, какой человкъ былъ лордъ Рингудъ, какъ онъ былъ самовластенъ, какъ мстителенъ, какъ жестокъ.