Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Пока оба джентльмэна и жоны ихъ ссорятся, теперь уже въ передней, баронесса и служанка заглядываютъ въ дверь, а бдная Шарлотта, забывая на-время о своёмъ гор, удивляется о чомъ могутъ ссориться мать ея и тётка, отецъ и дядя? Жильцы и жилицы стояли въ корридорахъ и на площадкахъ въ различныхъ позахъ, выражавшихъ интересъ и насмшки. бдная полковница Бёнчъ, бдняжка, не знала, что генералъ съ ея полковникомъ поссорились смертельно. Она воображаетъ, что ссорятся только мистриссъ Бэйнисъ съ cecтpoй, а ей извстно, что он ссорились лтъ двадцать сряду.

— Tonjours comme `ea, ссорятся, vous savez, а потомъ опять помирятся, объясняла она своей пріятельниц француженк.

Въ самомъ разгар бури полковникъ Бёнчъ воротился съ своимъ другомъ и секундантомъ, докторомъ Маргеномъ. Онъ не зналъ, что еще дв битвы были даны, посл его собственнаго сраженія.

— Какъ вы поживаете, Мэк-Гиртеръ? говорить полковникъ. — Другъ мой, докторъ Мартенъ…

И глаза его какъ-будто хотли высвочить изъ головы его и прострлить насквозь грудъ генерала.

— Милая моя, тише! Эмили Мак-Гиртерь, не лучше ли намъ отложить до другого времени этотъ непріятную ссору? Насъ слушаетъ цлый домъ! шепнулъ генералъ. — Докторъ — полковникъ Бёнчъ — маіоръ Мэк-Гиртеръ, не лучше ли намъ войти въ столовую?

Генералъ и докторъ уходятъ первые, маіоръ и полковникъ останавливаются въ дверяхъ. Бёнчъ говоритъ Мэк-Гиртеру:

— Маіоръ, вы дйствуете какъ другъ генерала? Какъ это непріятно! Бэйнисъ сказалъ мн такія вещи, какихъ я не могу перенести; а я знаю его слишкомъ хорошо и не могу ожидать чтобы онъ извинился!

— Онъ сказалъ мн, Бёнчъ, такія вещи, какихъ я не перенесу отъ пятидесяти родственниковъ! заворчалъ маіоръ.

— Такъ вы не будете его секундантомъ?

— Я хочу послать къ нему моего секунданта. Пригласить меня въ себ въ домъ — и оскорбить Эмили и меня, когда мы пріхали — ей-богу у меня кровь кипитъ! Оскорбить насъ посл того, какъ мы цлыя сутки тряслись въ дилижанс и говорить, что насъ не приглашали! А сами прожили у насъ четыре мсяца въ Думдун — дти были больны чортъ знаетъ чмъ — они ухали въ Европу, а вамъ пришлось заплатить доктору; а теперь…

Въ эту минуту дверь, у которой они стояли, отворилась — на эту площадку выходили три двери — и вышла молодая двушка очень блдная и грустная, съ волосами распущенными по плечамъ, волосами прежде всегда висвшими въ богатыхъ локонахъ, но, вроятію, распустившимися отъ слёзъ.

— Это вы, дядя Мэкъ? Я узнала вашъ голосъ и тётушкинъ, сказала двушка.

— Да, это я, Шарлотта, сказалъ дядя Мэкъ.

И, смотря на круглое личико, столь исполненное печали, дядя Мэкъ смягчился и обнялъ двушку, говоря:

— Что съ тобою, моя милая?

Онъ совершенно забылъ, что намренъ завтра застрлить, ея отца.

— Какія у тебя горячія руки? прибавилъ онъ.

— Дядя, дядя! сказала она быстрымъ лихорадочнымъ шопотомъ: — я знаю, что вы пріхали за мной. Я слышала, какъ папа говорилъ съ вами, а мама и тётушка Эмили говорили совсмъ громко! Но если я и уду… я… я никогда не буду любить никого, кром его!

— Кого, моя милая?

— Филиппа, дядюшка.

— Да, такъ и слдуетъ! сказалъ маіоръ.

Бдная двушка, слышавшая съ своей постели ссору сестёръ, маіора, полковника, генерала, истерически вскрикнула и упала на руки дяди, смясь и рыдая въ одно и то жe время.

Это, разумется, вызвало мущинъ и дамъ изъ смежной комнаты.

— Это къ чему ты такъ себя дурачишь? заворчала мистриссъ Бэйнисъ.

— Ей-богу, Элиза, это уже черезчуръ! сказалъ генералъ совершенно поблвъ.

— Элиза, ты жестока! закричала мистриссъ Мэк-Гиртеръ.

— Она такова! вскрикнула мистриссъ Бёнчъ съ верхней площадки, гд собрались другія жилицы, смотрвшія на эту семейную ссору.

Элиза Бэйнисъ догадалась, что она зашла слишкомъ далеко. Бдная Шарлотта была почти безъ памяти въ эту минуту и дико кричала:

— Никогда! никогда!

Вдругъ молодой человкъ съ блокурыми волосами, съ рыжими усами, съ свирпыми глазами является и вскрикиваетъ:

— Что это? Я здсь, Шарлотта, Шарлотта!

Кто этотъ молодой человкъ? Мы только сейчасъ видли его прогуливающимся по Элисейскимъ Полямъ и спрятавшимся за дерево, когда полковникъ Бёнчъ пошолъ за своимъ секундантомъ, потомъ молодой человкъ видитъ, какъ фіакръ Мэк-Гиртера подъхалъ къ дому, потомъ онъ ждалъ и ждалъ, смотря на то верхнее окно, за которымъ, какъ вамъ извстно, его возлюбленная не отдыхала, потомъ, онъ видлъ, какъ пріхали Бёнчъ и дикторь Мартенъ, потомъ онъ прошолъ въ калитку сада и слышалъ, какъ ссорились мистриссъ Мэкъ и мистриссъ Бэйнисъ, потомъ изъ передней; гд продолжалась баталія, раздался пронзительный, страшный смхъ и вопль бдной Шарлотты — и Филиппъ Фирминъ, влетлъ, какъ бомба, въ семейный кругъ сражавшихся и кричавшихъ.

— Это что такое? Шарлотта, я здсь! закричалъ Филиппъ своимъ громкимъ голосомъ.

Услышавъ его. Шарлотта вскрикнула еще пронзительне и упала въ обморокъ — на этотъ разъ на плечо Филиппа.

— Какъ вы смете? сказала мистриссъ Бэйнисъ, бросая гнвные взгляды на молодого человка.

— Это все ты надлала, Элиза, сказала тётушка Эмили.

— Она, она! закричала полковница Бёнчъ съ верхней площадки.