Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Мэк-Гиртеръ, отъ нечего длать читалъ въ Тур письма мистриссъ Бэйнисъ къ сестр ея Эмили и помнилъ ихъ. Еще недавно письма Элизы были волны похвалъ Филиппу, любви его къ Шарлотт и о его благородномъ великодушіи къ генералу, небрежному опекуну надъ имніемъ его матери. Филиппъ былъ первый женихъ Шарлотты; въ первомъ пылу радости, мать ея покрыла много листовъ бумаги комплиментами, восклицаніями, и подчеркивая нкоторыя слова, чмъ дамы любятъ выражать свой сарказмъ или восторгъ. Онъ былъ удивительный молодой человкъ — немножко сумасброденъ, но великодушенъ, красивъ собою и благороденъ! Онъ простилъ отцу тысячи и тысячи фунтовъ, которые докторъ былъ ему долженъ — всё состояніе его матери; и самымъ благороднымъ образомъ поступилъ съ своими опекунами — это она должна сказать, хотя бдный, слабый Бэйнисъ быль однимъ изъ нихъ! Бэйнисъ былъ простодушенъ какъ дитя. Маіоръ съ женою соглашались, что поступокъ Филиппа былъ великодушенъ и добръ, и что не было особенной причины восхищаться тмъ, что племянница ихъ выходитъ за молодого человка безъ копейки за душой; и не мало забавлялись они перемною тона въ письмахъ Элизы, когда она начала вызжать въ большой свта и смотрть холодно на бднаго Фирмина, бывшаго героемъ нсколько мсяцевъ тому назадъ. Потомъ Эмили вспомнила какъ Элиза всегда любила знать, съ какою гордостью бывала она на вечерахъ у губернатора. Элиза была доброю женою для Бэйниса; доброю матерью дтямъ; и съ удивительнымъ искусствомъ сводила концы съ концами; но Эмили принуждена была сказать, что сестра на Элиза такъ и такъ и проч… А когда, наконецъ, пришло извстіе, что Филиппу отказываютъ, Эмили всплеснула руками и сказала своему мужу:

— Не говорила ли я этого, Мэкъ? Я знала, что если моя сестра будетъ имть возможность подхватитъ знатнаго мужа для Шарлотты, она выгонитъ докторскаго сына изъ своего дома.

Тётка была уврена, что бдная двушка должна ужасно страдать. До своего соединенія съ Мэкомъ Эмили сама испытала мученія разлуки. Бдной Шарлотт нужны утшеніе и дружеская бесда. Она сама подетъ за племянницей. И хотя маіоръ сказалъ: «моя милая, теб хочется създить въ Парижъ и купить новую шляпку» мистриссъ Мэк-Гиртеръ, отвергла это обвиненіе и похала въ Парижъ собственно по чувству долга.

Итакъ, Бэйнисъ разсказалъ исторію своихъ обидъ Мэк-Гиртеру, который удивлялся, что человкъ, обыкновенно такой скупой на слова и хладнокровный въ обращеніи, былъ такъ разсержонъ и говорилъ такъ много. Если Бэйнисъ сдлалъ дурной поступокъ, то по-крайней-мр онъ былъ такъ честенъ, что чувствовалъ себя не въ дух посл этаго.

— Словомъ, поведеніе молодого человка было такъ оскорбительно и безславно, что я, какъ отецъ семейства, не могу согласиться, Мэкъ, чтобы моя дочь вышла за него. Изъ уваженія къ ея счастью, долгъ предписываетъ мн взять назадъ слово! вскричалъ генералъ кончивъ свой разсказъ.

— Онъ формально снялъ съ васъ всякую отвтственность съ этого дла по опекунству? спросилъ маіоръ.

— Боже мой, Мэкъ! вскричалъ генералъ, сильно покраснвъ:- вы знаете, что я также невиненъ въ этомъ дл, какъ и вы!

— Невиненъ — только вы не заботились, какъ слдуетъ, о томъ что было вамъ поручено…

— Я дурно думаю о немъ, сэръ. Я считаю его сумасброднымъ, заносчивымъ молодымъ человкомъ, перебилъ поспшно генералъ: — увренъ, что онъ сдлаетъ несчастной мою дочь, но я не считаю его такимъ негодяемъ, чтобы разорить бднаго старика съ большимъ семействомъ, человка, проливавшаго свою кровь за свою государыню. Я не думаю, чтобъ Фирминъ былъ такой негодяй, чтобы ограбитъ меня, и я долженъ сказать, Мэк-Гиртеръ, что я считаю не весьма благовиднымъ съ вашей стороны такой намёкъ!

— Если вы нарушаете данное ему слово, почему онъ долженъ деликатно обходиться съ вами? спросилъ прямой маіоръ.

— Потому что было бы гршно и стыдно, закричалъ генералъ: — чтобы старикъ съ семерыми дтьми и съ разстроеннымъ здоровьемъ, служившій въ Индіи и въ равныхъ другихъ мстахъ, былъ разорёнъ и доведёнъ до нищенства оттого, что мошенникъ докторъ обманомъ заставилъ меня подписать подложную бумагу. А кажется, вы готовы посовтовать это молодому Фирмину, Джэкъ Мэк-Гиртеръ; а я скажу вамъ, что я считаю это весьма недружелюбнымъ съ вашей стороны; я буду васъ просить не мшаться въ мои дла, и я знаю кто этому причиной — ей Богу! Это ваша лучшая половина, Мэк-Гиртеръ — эта хитрая, самовластная, пронырливая…

— Еще что? заревлъ маіорь. — Ха-ха-ха! Не-уже-ли вы думаете, я не знаю, Бэйнисъ, кто заставилъ васъ сдлать это, что я, безъ малйшей нершимости называю самымъ низкимъ и мошенническимъ поступкомъ — да! мошенническимъ ей богу! Яделикатничать не стану! Это Элиза подучила васъ. А если Тонъ Бёнчъ сказалъ вамъ, что вы нарушаете данное слово и поступаете низко, Томъ былъ правъ — и вы можете пріискать себ другого секунданта, генералъ Бэйнисъ, потому что я не хочу!

— Вы нарочно пріхали изъ Тура, Мэкъ, чтобы оскорблять меня? спросилъ генералъ.