Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Низенькій, краснолицый, полковникъ Бёнчъ сидлъ напротивъ своего стараго товарища и смотрлъ на него не безъ насмшки. У Бёнча была жена. У Бёнча были чувства — не-уже-ли вы думаете, что эти чувства не были возбуждены его женою въ секретномъ разговор? Не-уже-ли вы думаете, что когда дв пожилыя женщины жили вмст почти въ одной сфер общества и вдругъ одна возвысилась, попала въ высшій кругъ, говоритъ о своихъ новыхъ друзьяхъ, графиняхъ, герцогиняхъ, посланницахъ — не-уже-ли вы думаете, я говорю, что женщина, которая не имла того успха въ жизни, будетъ радоваться успху другой? Званіе вашего собственнаго сердца, милостивая государыня, должно сказать вамъ истину. Я не желаю, чтобы вы сознались какъ вы сердитесь на то, что ваша сестра гостила въ замк герцогини Фицбаттльаксъ; но вы сердитесь, вы это знаете сами. Вы длали насмшливый замчанія объ этомъ вашему мужу, и я не сомнваюсь, что подобныя же замчанія сдлала мистриссъ Бёнчъ своему мужу о своей бдной пріятельниц генеральш Бэйнисъ.

Мы оставили генерала уткнувшимъ носъ въ стаканъ грога. Онъ не могъ же вчно держалъ его тамъ. Онъ поднялъ голову и вздохнулъ.

— Что такое случились съ бдной Шарлоттой, Бэйнисъ? спросилъ полковникъ.

— Семейныя дла — несогласія, отвчалъ генералъ.

— Надюсь, что ничего не вышло дурного съ нею и съ молодымъ Фирминомъ?

Генералу не поправился пристальный взглядъ этихъ глазъ, устремлённыхъ на него изъ-подъ косматыхъ бровей.

— Ну да, Бёнчъ, вышло кое-что дурное и ужасно огорчило меня и мистриссъ Бэйнисъ. Молодой человкъ поступилъ какъ забіяка, подрался на бал посланника, всхъ васъ сдлалъ смшными. Онъ не джентльмэнъ. Не будемъ говорить объ этомъ, Беичъ.

— Сообразите, какъ онъ былъ раздражонъ! вскричалъ полковникъ, не обращая вниманія на просьбу своего друга. — Я слышалъ отъ него объ этой исторіи, сегодня, у Галиньяни. Человкъ ругаетъ Фирмина, хвастается, что онъ сбилъ его съ ногъ, и Фирминъ повалилъ его за это. Eй-богу! я думаю, что Фирминъ былъ правъ. Если бы кто-нибудь поступилъ такъ съ вами или со мной, что сдлали бы мы, даже въ наши лта?

— Мы люди военные. Я сказалъ, что не желаю говорить объ этомъ, Бёнчъ, сказалъ генералъ нсколько надменно.

— Вы хотите сказать, что Тому Бёнчу нечего вмшиваться не въ своё дло?

— Именно, отвчалъ генералъ коротко.

— Будемъ же говорить о герцогахъ и герцогиняхъ, бывшихъ на бал. Это теперь боле по вашей части, сказалъ полковникъ съ насмшкой.

— Что вы подразумваете подъ герцогами и герцогинями? Что вы о нихъ знаете и какое мн до нихъ дло? спросилъ генералъ.

— О! и это также запрещается? Ну, вамъ не угодишь, заворчалъ полковникъ.

— Слушайте же, Бёнчъ, вдругъ сказалъ генералъ: — я долженъ высказаться, если вы не хотите оставить меня въ поко. Я несчастливъ — вы можете это видть довольно хорошо. Три ночи сряду я не имлъ покоя. Изъ этой помолвки моей дочери съ мистеромъ Фирминомъ не можетъ выйти ничего хорошаго. Вы видите каковъ онъ — забіяка, придирчивый, драчунъ: можетъ ли моя дочь быть счастлива съ такимъ человкомъ?

— Я молчу, Бэйнисъ. Вы не велли мн вмшиваться, заворчалъ полковникъ.

— О! если вы принимаете это такимъ образомъ, Бёнчъ, разумется мн не къ чему продолжать! вскричалъ генералъ Бэйнисъ. — Если старый другъ не хочетъ подать совтъ своему старому другу, или поддержать его, или сказать доброе слово, когда онъ несчастливъ — мн нечего и говорить. Я зналъ васъ сорокъ лтъ и ошибался въ васъ — вотъ и всё.

— Вамъ не угодишь. Вы говорите «молчите!» — я замолчалъ, а вы говорите: «зачмъ вы молчите?» — Зачмъ я молчу? затмъ, что вамъ не понравятся мои слова, Чарльзъ Бэйнисъ, къ чему же вамъ говорить?

— Чортъ побери! вскричалъ Бэйнисъ, стукнувъ стаканомъ во столу:- ну что вы скажете?

— Я скажу, если вы уже непремнно этого хотите, вскричалъ полковникъ, сжавъ кулаки въ своихъ карманахъ:- я скажу, что вамъ нуженъ былъ предлогъ, чтобы разстроить этотъ бракъ. Я не говорю — замтьте, чтобы это была хорошая партія, Бэйнисъ, но вы дали слово — ваша честь обязываетъ васъ держать его въ отношеніи молодого человка, которому вы обязаны…

— Чмъ я ему обязанъ? Кто разсказалъ вамъ о моихъ ceкретныхъ длахъ? вскричалъ генералъ, покраснвъ. — Это Филиппъ Фирминъ хвалился?

— Вы сами, Бэйнисъ. Когда вы пріхали сюда, вы говорили мн безпрестанно о томъ, что сдлалъ этотъ молодой человкъ, и вы думали тогда, что онъ поступилъ какъ джентльмэнъ. Если вы хотите теперь нарушить данное слово…

— Нарушить слово! Великій Боже! знаете ли вы что говорите, Бёнчъ?

— Да; а вы что длаете, Бэйнисъ?

— Что я длаю?

— Самый постыдный поступокъ, если вы хотите знать. Не говорите мн. Не-уже-ли вы думаете, что Фанни — не-уже-ли вы думаете, что вс не видятъ что длаете вы. Вы думаете, что ваша дочь можетъ составить лучшую партію и вы съ Элизой хотите отказать молодому человку, которому была общана ея рука и который могъ бы разорить васъ, если бы захотлъ. Я говорю, что это низкій поступокъ!

— Полковникъ Бёнчъ, какъ вы смете говорить мн такое слово? закричалъ генералъ, вскочивъ.

— Еще бы не смлъ! Я говорю, что это дрянной поступокъ! закричалъ полковникъ, вставая также.