Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Это и знаю наврно, что молодая мать была очень мила, съ розовыми щеками и сіяющими глазами, когда она наклонялась надъ своимъ младенцемъ. Ридли говоритъ, что въ глазахъ молодыхъ матерей есть что-то небесное въ это время; онъ даже увряетъ, что тигрица въ зоологическомъ саду кажется прекрасна и кротка, когда наклоняетъ свою чорную морду къ своимъ дтенышамъ. О, сила чувства! въ какое положеніе привела ты мистриссъ Фирминъ Ридли! Въ глазахъ молодой матери былъ блескъ, а на щекахъ ея розы и жемчугъ, которые непремнно должны были очаровать живописца. Онъ даже снималъ сапоги въ своей мастерской, чтобъ не безпокоить своимъ скрипомъ молодую мать. Онъ накупилъ для ребёнка разныхъ подарковъ. Филлипъ уходилъ въ клубъ и къ своей газет, какъ ему было приказано, но Ридли нельзя было прогнать изъ Тернгофской улицы, такъ что мистриссъ Брандонъ смялась надъ нимъ — просто смялась надъ нимъ.

Но всё это время Филиппъ и его жена продолжали пользоваться расположеніемъ мистера и мистриссъ Мегфардъ и были приглашены этой достойной четой вмст съ ихъ малюткой въ ихъ виллу въ Гемпстид, гд перемна воздуха могла принести пользу милому малютк и его милой мама. Въ маленькомъ пространств достойный мистеръ Мёгфордъ умлъ собрать кучу разныхъ разностей. У него былъ садъ, звринецъ, оранжерея, конюшни, корова, молочная и онъ не мало гордился своими сокровищами. Онъ любилъ и хвалилъ всё своё. Никто не восхищался такъ своимъ портвейномъ, какъ Мёгфордъ, но расхваливалъ такъ своё масло и домашній хлбъ. Онъ наслаждался своимъ счастьемъ, онъ цнилъ своё собственное достоинство. Онъ любилъ говорить о томъ времени, когда онъ былъ мальчишкой на лондонскихъ улицахъ, а теперь…

— Попробуйте этотъ портвейнъ и скажите, есть ли лучше у лорда мэра, говаривалъ онъ своимъ гостямъ.

Постоянно думать о своёмъ счастьи и сомнваться въ нёмъ, но значитъ ли это истинное счастье? Воспвать гимнъ самому себ, не очаровательное ли удовольствіе для самого себя, и вс обдавшіе за столомъ Мёгфорда непремнно слышали эту музыку. Я съ сожалніемъ долженъ сказать, что Филиппу эта музыка не нравилась. Онъ ужасно скучалъ въ Гэмпстид, а когда мистеръ Филиппъ скучалъ, то онъ былъ не совсмъ пріятнымъ собесдникомъ. Онъ звалъ вамъ въ лицо, онъ прямо противорчилъ вамъ. Онъ говорилъ, что баранина жестка, что вино пить нельзя, что такого-то оратора черезчуръ превозносятъ, а такой-то политикъ дуракъ. Мёгфордъ и его гость сражались посл обда, чуть не доходили до бранныхъ словъ.

— Что это, Мёгфордъ? о чомь вы ссоритесь въ столовой? спрашиваетъ мистриссъ Мёгфордъ.

— О чомъ мы ссоримся? это только господинъ помощникъ редактора фыркаетъ, говоритъ хозяинъ съ раскраснвшимся лицомъ.- Moё вино для него нехорошо, а теперь онъ положиъ ноги на стулъ и заснулъ у меня подъ носомъ. Дерзкій онъ человкъ, мистриссь Мёгфордъ, въ этомъ спора нтъ.

Тутъ бдная Шарлотта тихо выходитъ отъ своего малютки и заиграетъ что-нибудь на фортепіяно, успокоивая поднимающійся гнвъ.

Когда вы подумаете, что насущный хлбъ Филиппа завислъ отъ этихъ людей, вы согласитесь, что его друзья могли тревожиться за его будущность. Одно слово Мёгфорда, и Филиппъ съ Шарлоттой и съ ребёнкомъ пошли бы по міру. Съ этимъ мистеръ Фирминъ соглашался, разсуждая о своихъ длахъ (а онъ это любилъ) засунувъ руки въ карманы и ставъ спиною къ огню. — Любезный другъ, говорилъ откровенный новобрачный: — эти вещи постоянно у меня въ голов. Я говорилъ прежде о нихъ съ Шарлоттой, а теперь не говорю. Он тревожатъ её бдняжку, а сердце моё разрывается при мысли, что она огорчена. Я стараюсь длалъ что могу, но когда мн надодаютъ, я не могу не показать этого. Я не умю лицемрить. Нтъ, не только для двухсотъ фунтовъ выгоды, но и для двухъ тысячъ. Мистеръ Мёгфордъ очень добрый человкъ. Я этого не говорю. Добрый отецъ, добрый мужъ, щедрый хозяинъ и прескучнйшій человкъ. Быть съ нимъ любезнымъ? Какъ я могу быть любезенъ, когда меня убиваютъ? Онъ все разсказываетъ исторію о томъ, кокъ Ли Гёнта посадили въ тюрьму, а онъ носилъ ему корректуры и видлъ тамъ лорда Байрона. Я не могу не засыпать во время разсказа; а если не засыпаю, то скрежещу зубами и внутренно ругаюсь, такъ что, я самъ знаю, на меня страшно смотрть. Мистриссъ Мёгфордъ женщина добрая, ласковая, вспыльчивая. Я слышу, какъ она бранитъ слугъ въ кухн. Но какъ Шарлотта можетъ быть пріятельницей съ такой пошлой женщиной? Я не могу быть другомъ съ ея мужемъ. Честію служить этому человку одно, а быть его другомъ, смяться его скучнымъ шуткамъ, было бы лицемрствомъ съ моей стороны. Друзья Филиппа боялись за его будущность и Сестрица раздляла ихъ опасенія. Зная Мёгфорда и Фирмина, мы безпрестанно ожидали разрыва,