Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Мистеръ Ридли объявилъ, что Филиппъ «самый странный, самый эксцентрическій молодой человкъ. Доброе сердце, сэръ. Очень щедро помогаетъ несчастнымъ; прекрасно образованъ, сэръ, но я боюсь — я боюсь, что его не доведутъ до добра, мистеръ Ганнъ — не при васъ будь сказано, мистриссъ Брандонъ, а то вдь вы всегда за него заступаетесь».

Когда Филиппъ Фирминъ выкуритъ, бывало, трубку и поговоритъ съ Сестрицей въ ея гостиной, онъ отправляется выкурить вторую, третью, десятую трубку въ мастерской Ридли. Онъ просиживалъ по цлымъ часамъ передъ мольбертомъ Джона Джэмса, болтая о политик, о религіи, о поэзіи, о женщинахъ, объ ужасномъ эгоизм и низости мірской; онъ также неутомимо болталъ и лнился, какъ неутомимо Джонъ Джэмсъ слушалъ и работалъ. Живописецъ слишкомъ былъ занятъ цлую жизнь своимъ мольбертомъ, чтобы читать много книгъ. Онъ часто стыдился своего невжества въ литератур; онъ питалъ восторгъ къ писателямъ и къ молодымъ людямъ, воспитывавшимся въ университет, бгло цитировавшимъ греческихъ писателей и Горація. Онъ съ уваженіемъ слушалъ разговоръ ихъ о подобныхъ предметахъ, безъ сомннія, набирался отъ нихъ кое-чему; всегда тайно удивлялся и огорчался, Когда воспитанники университета были побиты на аргументахъ, или разговаривали громко и грубо, какъ иногда случалось съ ними.

— Джонъ Джэмсъ малый очень талантливый, говаривалъ о немъ Джарманъ: — и счастливйшій человкъ въ Европ. Онъ любитъ рисовать и работаетъ цлый день; онъ любитъ ухаживать за знатными людьми и пьётъ чай въ гостяхъ каждый вечеръ.

Вы вс знали Джармана изъ Шарлотской улицы, живописца миньятюрныхъ портретовъ. Онъ былъ одинъ изъ главныхъ членовъ нашего клуба. Его языкъ не щадилъ никого. Онъ завидовалъ всякому успху; чужое счастье бсило его; но къ тмъ, кто не имлъ успха, онъ былъ добръ; бднымъ спшилъ помочь, былъ щедръ на состраданіе и краснорчиво и свирпо декламировалъ о природномъ благородств и слав труда и тому подобныхъ изношенныхъ идеяхъ. Друзья восхищались имъ: онъ былъ душою независимости и считалъ подлецами тхъ, кто носилъ чистое бльё и посщалъ общество джентльмэновъ; но надо признаться, что хозяинъ его квартиры имлъ дурное мнніе о нёмъ, и и я слышалъ о двухъ-трёхъ денежныхъ сдлкахъ, которыя, конечно, не длали чести мистеру Джарману. Джарманъ былъ человкъ съ замчательнымъ юморомъ; онъ любилъ вдову и говорилъ о ея доброт, способности быть полезной и честности со слезами на глазахъ. Она была бдна и еще боролась съ непріятностями. Если бы она была богата и имла въ жизни успхъ, мистеръ Джарманъ не превозносилъ бы тамъ ея достоинства.

Мы входимъ въ комнату перваго этажа, гд среднее окно сдлано выше прочихъ, чтобы пропускать свтъ сверху, и подъ этимъ свтлымъ лучомъ мы усматриваемъ голову нашего стараго друга, мистера Джона Джэмса Ридли, академика. Время нсколько поубавило его густыя кудри и преждевременно усеребрило его голову. Лицо его поблднло; пылкая, чувствительная рука, держащая кисть и палитру, очень худа; глаза обведены линіями нездоровья, а можетъ быть и заботъ, но глаза свтлы попрежнему; а когда они глядятъ на полотно, на модель, которую онъ переводитъ на него, они чисты, проницательны и счастливы. У него очень пріятный голосъ для пнія; онъ распваетъ за работой, или свиститъ, улыбаясь. Онъ заставляетъ свою руку совершать маленькіе подвиги искусства и улыбается съ ребяческимъ удовольствіемъ своей безпримрной быстрот въ работ. Я видлъ какъ онъ нарисовалъ въ одной изъ своихъ картинъ великолпную серебряную фляжку съ старой оловянной горчичницы; видлъ какъ онъ писалъ шерсть животнаго, складки и цвты на парч и тому подобное, съ полнымъ удовольствіемъ, удовольствіемъ, продолжавшимся съ утра до вечера, и въ это время онъ быль такъ занятъ своею работою, что не находилъ времени състь сухарь или выпитъ стаканъ воды, приготовленные для его умреннаго завтрака. Онъ съ жадностью пользовался послднею минутою свта и никогда, безъ сомннія, не могъ оторваться отъ своихъ картинъ. Быть живописцемъ и совершенно владть своей кистью, я считаю одною изъ suimna bona жизни. Счастливое соединеніе ручной и головной работы должно сдлать это занятіе необыкновенно пріятнымъ. Въ ежедневной работ должны случаться безконечныя восхитительныя затрудненія и возможность выказать своё искусство.