Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Это, разумется, было на послдней ступени его карьеры; но я выбираю изъ его біографіи всё, что можетъ дать наиболе лучшее понятіе о характер моего друга. Въ то время — онъ теперь за границей и, кром того если его собственный портретъ бросится ему въ глаза, я увренъ, что онъ его не узнаетъ — мистеръ Филиппъ въ нкоторыхъ вещахъ былъ упрямъ какъ осёлъ, а въ другихъ слабъ какъ женщина. Онъ былъ чувствителенъ, какъ ребёнокъ, ко всему нжному, безпомощному, милому или патетическому; а къ обману онъ питалъ сильнйшее презрніе, гд бы ни находилъ его. У него было много добрыхъ намреній, которыя часто колебались и рдко приводились въ исполненіе. У него было множество дурныхъ привычекъ, корень которыхъ, вы знаете, лность, говорятъ. Многимъ изъ этихъ дурныхъ наклонностей онъ потакалъ, и хотя кричалъ: «виноватъ, гршенъ я» очень откровенно, когда его обвиняли въ грхахъ, преступникъ очень часто гршилъ снова посл того, какъ общалъ исправиться. Онъ хотлъ непремнно добиться до того, чего ему хотлось. Чего онъ не любилъ, того уже онъ не длалъ. Онъ любилъ хорошіе обды, хорошее вино, хорошихъ лошадей, хорошее платье, любилъ проводить ночи въ пирушкахъ, и всми этими удобствами жизни (или какими-либо другими, о которыхъ онъ воображалъ, или которыя были у него подъ-рукой) имъ пользовался совершенно свободно. Онъ ненавидлъ лицемріе. Онъ говорилъ всё, что приходило ему на мысль о предметахъ и о людяхъ, и разумется, часто ошибался и часто поддавался предубжденію, и часто возбуждалъ крики негодованія или недоброжелательный шопотъ ненависти своимъ свободнымъ способомъ выраженія. Онъ врилъ всему, что ему говорили, до-тхъ-поръ, пока сообщавшій ему сведніе не обманулъ его раза два, посл чего имъ не хотлъ врить ничему. И вы увидите, чти его пылкое легковріе было также нелпо, какъ и послдующее упорство въ недовріи. Мой милый, юный другъ, самая полезная дорога въ жизни — средняя. Не врьте вполн никому, потому-что васъ могутъ обмануть, но и не показывайте полнаго недоврія, потому-что это нелестно для вашего друга. Чорная краска не очень черна; а блая bon Dieu! какая же краска можетъ долго оставаться блою въ нашемъ климат? Если Филиппъ потакалъ своимъ прихотямъ, я полагаю, что и другіе также любятъ потакать себ, и кром того, знаете, ваши безукоризненные герои давно уже вышли изъ моды. Быть молодымъ, красивымъ собою, здоровымъ, голоднымъ по три раза въ день, имть денегъ вдоволь, способность быстро засыпать и ничего не длать — всё это, конечно, весьма опасныя искушенія для мущины; но мн кажется и знаю такихъ, которые не прочь бы подвергнуться опасностямъ этого искушенія. Положимъ, что бываютъ праздники, но разв не бываетъ также и будничныхъ дней? Положимъ, сегодня праздникъ; но не могутъ ли завтра явиться слёзы и раскаяніе? Такія времена ожидаютъ мистера Филя и поэтому пусть его отдыхаетъ и наслаждается главы дв.

Глава VII IMPLETUR VETERIS BACCHI

Это время, это весёлое время Брандоно, устрицъ, лности, куренія, псенъ по ночамъ и содовой воды по утрамъ, на головы одинокаго и холостого — это правда, но за то беззаботнаго; это время, когда денегъ было вдоволь, когда сегодня было весело, а о завтра не думалось, это время часто вспоминалось Филиппомъ впослдствіи. Мистеръ Филь не очень восторженно смотрлъ на жизнь. Плоды міра сего, которые онъ вкушалъ съ тайнымъ наслажденіемъ, я долженъ признаться, были самые обыкновенные, садовые, а честолюбіе лнтяя не заходило дале возможности гулять по солнечной сторон сада, насться до-сыта, а потомъ спокойно отдыхать въ бесдк изъ виноградныхъ лозъ. Зачмъ родители матери Филя оставили ей тридцать тысячъ фунтовъ? Конечно, многіе были бы рады сдлать столько же для дтей своихъ; но если бы у меня было десять человкъ дтей, я оставилъ бы каждому изъ нихъ или по сту тысячъ, или одинъ насущный хлбъ.

— Люди созданы работать или лниться, утверждалъ Филиппъ съ своей обыкновенной энергіей выраженія. — Когда индійскій воинъ идётъ на охоту, онъ трезвъ, дятеленъ, неутомимъ; никакія опасности не устрашаютъ его и никакіе труды не утомляютъ. Онъ терпитъ зимній холодъ; онъ спитъ на лсныхъ листьяхъ; онъ питается кореньями или добычею своей стрлы. Когда онъ возвращается въ свою деревню, имъ надается до пресыщенія; онъ спитъ можетъ быть до чрезмрности. Когда дичь съдена, а огненная вода выпита, опять онъ выступаетъ въ пустыню; онъ лазить ловче двуутробки; онъ душитъ медвдя. Я индецъ; этотъ клубъ мой вигвамъ. Барбара, моя жена, принеси мн устрицъ, кружку пнящагося чорнаго пива блднолицыхъ, или я повшу твой черепъ съ волосами на шест въ моей палатк.

И Барбара, добрая, старая служанка въ этой таверн бандитовъ отвтитъ, бывало:

— Какія вы пустяки болтаете, мистеръ Филиппъ!

Гд теперь эта таверна? гд вс весёлые люди, собиравшіеся тамъ? Вывска снята, псня безмолвствуетъ, трубки разбиты и пепелъ разсялся по втру,