Приключения Филиппа в его странствованиях по свету

Еще нсколько поболтаемъ о весёлыхъ дняхъ Филиппа — и довольно. Онъ былъ принятъ въ адвокаты и на ужин, которымъ онъ праздновалъ своё вступленіе въ адвокатуру, собралось насъ человкъ двнадцать его старшихъ и младшихъ друзей. Квартира въ Пергаментской улиц была вся предоставлена ему въ этотъ день. Мистеръ Ван-Джонъ, кажется, ухалъ куда-то далеко на охоту, но мистеръ Кассиди былъ съ нами и многіе знакомыя Филиппа, школьные, свтскіе и университетскіе. Былъ отецъ Филиппа, и дядя Филиппа Туисденъ, и я, уважаемый и почтенный старшій его товарищъ въ школ, и другія изъ нашего бывшаго училища.

Вина были изъ погреба доктора Фирмина. Слуги его служили гостямъ. Отецъ и сынъ любили пышное гостепріимство, и относительно комфорта, пиръ Филиппа былъ богатый.

— Ужинъ, я люблю ужинъ больше всего! и для того, чтобы насладиться вашимъ ужиномъ, я сълъ за обдомъ только кусочекъ баранины! закричалъ мистеръ Туисденъ, встрчая Филиппа.

Мы нашли ого, пріхавъ изъ Темпля, гд Филиппъ обдалъ въ зал коллегіи, въ парик и мантіи, съ другими членами этой коллегіи, уже въ квартир Филиппа и кушающаго десертъ молодого адвоката.

— Онъ здсь давно, сказалъ мистеръ Брайсь, занимавшій должность буфетчика: — такъ и бросился на оливки и макароны. Не буду удивляться, если онъ сунулъ ихъ въ карманы.

Брайсь не слишкомъ уважалъ мистера Туисжена, котораго достойный буфетчикъ откровенно называлъ скупымъ скотомъ. Между тмъ Тальботъ воображалъ будто старикъ уважаетъ его, всегда разговаривалъ съ Брайсомъ и обращался съ нимъ съ весёлымъ дружелюбіемъ.

Собрались другіе гости, непринадлежавшіе къ адвокатур; мистеръ Туисденъ говорилъ за всхъ. Онъ сіялъ восторгомъ. Онъ чувствовалъ себя въ дух. Онъ распоряжался за столомъ Филиппа. Право никто никогда не подчивалъ гостепріимне чужимъ виномъ; самъ Филиппъ былъ молчаливъ и растревоженъ. Я спросилъ его: не утомила ли его страшная церемонія, которую онъ только-что выдержалъ?

Онъ нсколько тревожно глядлъ на дверь, и зная нсколько о положеніи длъ дома, я подумалъ, что, вроятно, онъ имлъ съ отцомъ одинъ изъ тхъ споровъ, которые въ послднее время случались такъ часто между ними.

Гости почти вс собрались, занимались разговоромъ и пили превосходное бордоское доктора, когда Брайсъ доложилъ о доктор Фирмин и мистер Тёфтон Гёнт.

«Чортъ возьми мистера Тёфтона Гёнта!» чуть было не сказалъ Филиппъ, однако онъ вскочилъ, подошелъ къ отцу и встртилъ его очень почтительно; потомъ онъ поклонился джентльмэну, представленному подъ именемъ мистера Гёнта, и они сли за столъ, докторъ занялъ своё мсто съ своей обыкновенной изящной граціей.

Разговоръ, довольно живой до прізда доктора Фирмина, нсколько утихъ при его появленіи.

— У насъ была ужасная ссора два дня тому назадъ, шепнулъ мн Филиппъ. — Мы пожали руку другъ другу и примирились, какъ вы видите. Онъ не долго останется: за нимъ пришлютъ черезъ полчаса. Онъ скажетъ, что за нимъ прислала герцогиня, и подетъ пить чай въ клубъ.

Докторъ Фирминъ поклонился и грустно улыбнулся мн, пока Филиппъ говорилъ. Кажется, я немножко покраснлъ, мн сдавалось, что докторъ зналъ, о чомъ его сынъ говорилъ св мной. Онъ тотчасъ началъ разговоръ съ лордомъ Эскотомъ; онъ надялся, что отецъ его здоровъ.

— Вы поддерживаете его здоровье, докторъ. Вы не даете мн возможности сдлаться его наслдникомъ, сказалъ молодой лордъ.

— Передавайте же бутылку, молодые люди! Мы намрены проводить васъ всхъ отсюда! кричитъ Тальботъ Туисденъ съ твёрдымъ намреніемъ попировать на чужой счотъ.

— Прекрасно сказано, сэръ! подхватилъ незнакомецъ, представленный подъ именемъ мистера Гёнта: — и безподобное вино. Ага Фирминъ! я знаю это вино, и онъ чмокнулъ губами, потягивая бордоское. — Это ваше бордосское съ 26 года — въ этомъ нтъ никакого сомннія.

— Этотъ красноносый, кажется, знатокъ, шепнулъ Розбёри, сидвшій возл меня.

Розбёри, любимецъ Мэй-Фэра. Розбёри, визитныя карточки и пригласительные билеты на камин котораго заставляли всхъ мущинъ широко раскрывать глаза отъ удивленія, нкоторыхъ хмуриться отъ зависти. Носъ незнакомца дйствительно былъ нсколько красенъ. Къ этому я могу прибавить, что платье его было чорное, лицо блдное и не весьма тщательно выбритое, блый галстухъ грязенъ, а глаза налиты кровью. Онъ какъ-будто ложился въ постель не раздваясь, точно весь въ пуху.

— Кто этотъ уважаемый другъ вашего отца? продолжалъ шалунъ вполголоса,

— Вы слышали его имя: угрюмо сказалъ молодой адвокатъ.

— А мн кажется, что вашъ отецъ находится въ затруднительныхъ обстоятельствахъ и сопровождается полицейскимъ, или, можетъ быть, онъ подверженъ умственному разстройству и отданъ подъ надзоръ сторожа изъ дома умалишенныхъ.

— Оставьте меня въ поко! заворчалъ Филиппъ.

Тутъ Туисденъ, поджидавшій случаи сказать спичъ, вскочилъ съ своего стула и остановилъ дальнйшія замчанія шутливаго адвоката своимъ собственнымъ краснорчіемъ. Онъ расхваливалъ въ своей рчи Филиппа, новопожалованнаго адвоката.

— Какъ! если никто другой не предлагаетъ этого тоста, то его предложитъ твой дядя, съ множествомъ искреннихъ благословеній, мои милый! закричалъ маленькій человчекъ.