Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Первой причиной и главной могло служить то, гадал Гассан, что царь терял с филистимлянином дорогое время. И в самом деле, его дела уже ждали по ту сторону другого мира, а также ему было необходимо поскорей наладить отношения с наследником трона Израиля, призванным из мест, где Ровоам, его сын, жил весьма упрощенной жизнью, чем его дед Давид, которому пришлось в свое время уравновешивать настроения между израильтянами и племенами, некогда входившими в часть Израиля, или как названое это государство ханаанскими филистимлянами «врата в земли обетованной», . Ныне живущим здесь своим бытом под общинным управлением и назвавшие, которые себя иудеями, что означало «все прощенные», в знак того явления, что песчаные и гористые места стали для них все больше привлекать к себе плодородием мест.

– Нет, Гассан Абдуррахман, тебе в первую очередь необходимо уничтожить храм, что ты построил в Аккадии, – сказал Соломон.

Для Гассана выполнение любого указа правителя израильского было в радость и в точности было бы исполнено. Но повеление, звучавшее скорее как просьба, уничтожить то, что предшествовало многим его делам и творениям, не входило в его планы.

– Нет, балибт малькх32, – произнес Гассан, научившись за все время говорить на языке иудеев, – что я сам создал, я не могу разрушить.

В сознании Гассана ощущалось неистовство царя, но по виду этого было не понять.

Общение между двумя людьми затянулось. Гассан не знал, что придумать, как отвлечь разочарование государя словами от тщательно скрываемого нерасположения к нему. И, казалось, нашел. Он решил узнать, куда ведут эти колонны, но его мысли оборвали.

– Ты хотел узнать, как Факраш ибн… стал слугою моего кольца?.. – спросил Соломон Гассана. – Я могу поведать тебе эту историю, но взамен, Гассан Абдуррахман, я предлагаю подумать еще раз над моим предложением.

С чувством, что ничем хорошим этот разговор не закончится, Гассан ибн Хоттаб вновь отказался от предложения царя. В его планах было поскорей встретиться с Омаром Юсуфом, его братом, и, изменив повседневную жизнь в землях Хаб Амахтзира, направиться с ним в края, где покровительством народов являют собой два брата Сварог и Перун. Как только Гассан подумал об этом, Соломон возвел руки кверху, что, казалось Гассану, ничего хорошего уже не сулило, как вдруг небо все побагровело и царь стал произносить странные слова, которые Гассан никогда не слышал и трудно было догадаться, к каким народам они могли подойти:

– Ак кфунум фери ом кхана!

Как вдруг небо почернело, листья деревьев зашелестели, словно при сильном ветре. Соломон обратил взор на Гассана, отведя его от неба, и одну руку направил на филистимлянина.

– Повелеваю тебе, Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб, владыка кольца Иеремея, стать слугой для Субботы, – Соломон направил вторую руку на Гассана. – Доди кала!

И вмиг тело Гассана испарилось, оставив на земле часть его перстней и два кольца, одно из которых поблескивало на появившихся из побелевших вновь облаков солнечных лучах. Соломон поднял одно из них, надев на запястье, как кольцо тут же сомкнулось, проявив по окружности обода слова на идише.

– Никогда не понимал этого филистимлянина, – произнес вслух Соломон.

Довольный своими делами, правитель Израиля, сын царя Давида, продолжил шествие по вытоптанной дорожке вдоль наполненного густой зеленью, травой, кустарниками и деревьями собственного сада, как услышал голос:

– Достопочтенный владыка. – Соломон узнал его.

– Что, Гассан? Не проси, обратно не верну я тебе твой облик. Ты хотел узнать, как твой слуга Факраш аль Аамаш и мой бывший друг стал джинном? Надеюсь, ты это осознал, – произнес царь.

Он продолжил путь, заложив за спину руки.

– О! Достопочтенный владыка всего, что имеет тайну нисхождения на земле, и правитель народа, прошу тебя, верни мне мой облик! Я клянусь, буду верен тебе и буду выполнять все твои указания, – говорил голос невидимого обладателя.

Соломон остановился, задумался, но его мысли были далеко от Гассана Абдуррахмана ибн Хоттаба.

– Нет, Гассан Абдуррахман, ты теперь и так в моем подчинении, но одно лишь могу тебе пожелать к твоему облегчению: иди, мой друг, к Субботе…

– О горе, о горе мне! Великий судья и правитель живых и духов не милостив ко мне! О! Как не милостив, – жаловался Гассан. – Да будут же дела твои пусты, как пески великой пустыни! Как безмолвие Великого сфинкса! – слышались проклятия филистимлянина, что заставили царя остановиться, но лишь ненадолго задуматься.

– Слушай! Слушай! Мой брат Омар Юсуф будет искать тебя, найдет и отомстит за меня, Сулейман ибн Дауд! – без какого-либо тона укора, но с убеждением о справедливости произнес голос Гассана.

Соломон, оглядевшись, направился в сторону, сойдя с тропы. Было заметно, что он делает это без особого желания. Гассан продолжал речь, не желая сам того, донимая царя:

– Вот убедишься, царь! У него есть бело-лунный камень, он заклинает любого из джиннов. Я помог ему его достать в землях двух рек.