Приключения Генри-Генриетты

— Тогда повторяю вопрос: зачем пришла? И кто был с тобой? — спросил дракон, глазами указав на кучку пепла.

— Вы их сожгли, господин дракон? — с ужасом поняла Кларисса.

— Вообще-то я думал, что сделал тебе одолжение, избавив от этой компании. Извини, если ошибся. Они мне не понравились. Но ты мне так и не сказала, что ты здесь делаешь?

Кларисса, наконец, достала записку и прочитала ее дракону.

— В темнице? — удивился дракон. — Ждет казни? Я думал, она герой…

Они помолчали.

— Понятно, — сказал Золотко. — Значит, завтра мы должны прилететь и спасти ее.

— Завтра? А, может, сегодня полетим?

Золотко посмотрел на нее и покачал головой:

— Ты еще маленькая и глупенькая, так что слушай, что тебе говорит умудренный опытом дракон. Сегодня Генриетта в темнице. Я не знаю в какой, и ты не знаешь. Мы там над городом кружиться будем и пугать народ? А если король и советники испугаются и решат твою сестру поскорее убить, чтобы я не смог ей помочь? Они не отличаются большой сообразительностью, это я уже понял. А глупый человек в опасной ситуации ведет себя непредсказуемо. Поэтому полетим завтра на казнь и спасем Генриетту.

Кларисса кивнула. Она была согласна с драконом, но ей было страшновато провести с ним остаток дня и целую ночь.

Угадав ее мысли, Золотко сказал:

— Не бойся. Тебе нужно было опасаться своих провожатых, а не меня. Я — друг Генриетты, а значит и твой.

Дракон помолчал, посмотрел на нее, а потом добавил:

— Хотя, знаешь, завтра у меня куча дел. Не знаю, смогу ли время найти на казнь? Да и сестра у тебя слишком уж головастая, может, ей это только на пользу пойдет. Не такая умная будет.

Кларисса побледнела и растерялась.

Золотко закатил глаза и сказал:

— Ну ладно, ладно, полечу. Только в обморок тут не падай. Нет у тебя чувства юмора. Совсем нет. Что с тобой делать? Кстати, кто был с тобой?

— Дагд, советник короля, и его стража.

— Дагд? Удачно получилось, — обрадовался дракон.

— О чем Вы?

— Это же был злейший враг Генриетты. Она мне про него рассказывала. Я ей еще в прошлый раз предлагал его испепелить, но она сказала, что этот негодяй обычно никуда из дворца не выходит. А тут сам ко мне пришел. Золотко он искал! — дракон широко улыбнулся. — А ловко Генриетта использовала мое имя, чтобы послать тебя за мной и обвести советников вокруг пальца.

Кларисса кивнула. Она немножко осмелела и даже решилась задать дракону вопрос.

— Господин дракон, а почему Вас Золотко зовут?

— А почему тебя Кларисса зовут?

— Не знаю, — растерялась девушка. — Мама говорила, что это ее любимое имя.

— А Генриетту что ж так не назвали? Она же раньше родилась? Имечко для тебя берегли?

— А ее отец назвал. Он хотел, чтобы дочку Генриетта звали, а если сын потом родится — Генри его назвать. А родилась потом я.

— Это ничего, что вторая дочка. Зато первая: не то сын, а не то дочь, без труда не разберешь, — усмехнулся дракон.

— Стихи получились. Да вы поэт!

— Ага, он самый. Генриетта рассказывала, что на балу тебе какой-то принц стихи читал. Помнишь?

— Конечно, помню.

— Прочитай мне, я слушаю.

— Это личное, — прошептала девушка.

— А тут — мое личное пространство и ты тратишь мое личное время. Так что не выделывайся.

Кларисса вздохнула и с выражением прочла:

Ты прекрасный цветок,
Я тобой восхищен!
Вспоминать тебя буду
Каждой ночью и днем!

— Нравится? — спросила она дракона.

— Нет. Я такие приторные стихи не люблю, а у меня аж уши слиплись.

— Это же чувства! — возразила Кларисса.

— Правда что ли? Я тоже так могу. Вот, слушай:

Ты красива, как роза,
Я колюч, как крапива,
Но ты тоже в колючках,
Вот такая сатира!

— Совсем не так! — возмутилась девушка.

— Давай, еще раз попробую:

Твоя кожа как мрамор,
А глаза — сине море!
Но с тобой мы не вместе,
Горе, милая, горе!

Золотко не удержался и захохотал.

Кларисса молча смотрела на дракона. Ей было немного обидно за принца, но дракон рассмешил и ее.

— Хватит стихов на сегодня, — сказала она, перестав смеяться. — Вы мне так и не ответили, почему Вас Золотко зовут.

— Какая у тебя память хорошая! Я тебя заболтал совсем, над принцем твоим посмеялся, а тебя до сих пор мое имя интересует?

— Да. Так почему?

— Почему, почему… Мама говорила, что я для нее дороже всего золота мира, а еще я такой же желтенький и блестящий.

— Ой, как мило!

— Давай только без этих телячьих нежностей. Поэтому и не хотел рассказывать. Я дракон все-таки, жестокий и опасный, а не миленький и желтенький, как цыпленок.

— Хорошо, господин дракон, как скажете.

— Значит, договорились. И про имя мое никому не говори, поняла?

— Никому не скажу, только Генриетте.

— Вот, что ты за человек такой? Я сказал — никому, а ты — Генриетте. Я ей сам, если надо будет, расскажу. Никому значит никому. Вообще никому: ни папе, ни маме, ни любимой кукле. Понятно?

— Понятно.

Золотко довольно кивнул.

— Ладно, времени у нас еще много, хоть про бал мне расскажи, все равно заняться больше нечем.