Приключения Иоганна Мекленбургского

Войдя в сопровождении рынд в зал заседания, сталкиваюсь с первым испытанием. Мне не предложили кресла. То есть когда я вошел, все, кроме короля, встали, чинно мне поклонились, потом дружно уселись, а я остался стоять. Густав Адольф недоуменно заерзал на своем троне: похоже, он такого не ожидал, а сам отдать необходимые распоряжения не догадался. На свое счастье, я сегодня оделся в европейское платье, а не в затканную золотом ферязь и богатую шубу на плечах. В черном камзоле проще стоять перед этими ухмыляющимися втихомолку рожами, а служащие мне единственным украшением орденские цепи намекают им, что они мне не ровня. Криво усмехнувшись, я надеваю на голову шляпу с вышитой на ней короной и складываю руки на груди.

Физиономии депутатов скучнеют: кроме меня в шляпе сидит только король, и остальные не смеют покрыть голову в его присутствии. Это вам не Англия или Франция, где у пэров есть подобная привилегия.

– Ваше царское величество имеет просьбу к шведскому королю? – скрипучим голосом спрашивает спикер.

– У монархов не бывает просьб, – отвечаю я ему громко и отчетливо, – подданным они повелевают, а от иных требуют, равным же делают предложения!

– Какого же рода у вас предложение к королю Швеции?

– Я, божией милостью царь и великий князь всея Руси Иван Федорович, великий герцог Мекленбурга, князь вендов, граф Шверина и Ратцебурга, господин земли Ростока и Штаргарда, предлагаю моему брату – королю готов, шведов и вендов Густаву Адольфу, заключить мир и союз, с тем дабы была между нашими царствами братская любовь и вечный мир.

Нервно ерзавший до сей поры на троне король приободряется и так же громко провозглашает:

– Мы, божьей милостью, Густав Второй Адольф, король шведов, готов и вендов, с благодарностью принимаем предложение нашего брата царя и великого князя Иоанна Федоровича. Ничто не причинит нам большей радости, чем мир и дружба между нашими государствами.

– Значит ли это, что вы, ваше величество, отзовете свои войска из наших земель?

Сценарий заседания поломан напрочь, и Густав немного зависает. Но тут ему на помощь приходит Глюк.

– Шведские войска находятся в Новгороде по приглашению царя Василия, для совместной борьбы с врагом, – заявляет он под одобрительный гул остальных депутатов.

– Мы подтверждаем все прежние договоры, однако заявляем, что наш общий враг более не угрожает ни Москве, ни Новгороду, а потому в присутствии войск нашего брата нет необходимости.

– А что ваше величество хочет сказать по поводу Риги? – не выдерживает старый Юленшерна.

– Пока не прекратится позорная и незаконная оккупация наших земель, мое величество ни слова не скажет о Риге. Виданное ли дело, чтобы столь близкие родственники, как мы с его величеством, будучи в союзе, отнимали друг у друга земли без объявления войны!

По лицам депутатов видно, что они и не такое непотребство видели, но вслух сказать стесняются. Тем временем я продолжаю:

– Новгород и иные земли нашего царства разорены войной и смутой. Торговля находится в упадке, а ремесла почти прекратились. Земля в тех местах неплодородная, и едва может прокормить немногих земледельцев. Чего нельзя сказать о богатой и процветающей Риге, через которую идет вся торговля с Литвой.

– К чему вы клоните, ваше величество?

– Я предлагаю прекратить эту глупую войну, которая не приносит ни славы, ни денег. Как показало недавнее восстание в Тихвине и героическая оборона Орешка, наши подданные никогда не смирятся с иноземным игом, но даже если это и случится, что получит в итоге шведская корона? Разоренные земли и ненавидящих ее подданных? Я же предлагаю Швеции союз против давнего врага. Лифляндия, Инфлянтское воеводство, Пильтенское епископство куда богаче Новгорода и Корелы и только ждут, чтобы, освободившись от католического ига, упасть к ногам единоверного для них шведского короля.

Кажется, моя горячая речь имеет успех. Шведы традиционно недолюбливают католиков вообще и поляков в частности, и потому мысль отобрать у них богатые земли находит полное понимание среди депутатов. Заметив перемену в их настроении, Густав Адольф торжественно заявляет:

– Мы готовы немедленно издать повеление и отозвать наши войска из всех русских городов!

– Как только шведские войска оставят Новгород, Ивангород, Орешек, Невский городок и Корелу, а также Ям и Копорье, я передам нашему брату королю Густаву Адольфу вольный город Ригу, который я отвоевал у нашего общего врага короля Сигизмунда.

– На каких условиях? – ошарашенно спрашивает меня спикер.

– Мы царь и великий герцог по праву рождения, и оттого пренебрегаем условиями, – несколько выспренно отзываюсь я, – мы делаем подарок нашему брату, что тут неясного?

– А Корела? – напряженно спрашивает Юленшерна. – Ее нам передал царь Василий.

Его можно понять: мой шантаж касался только обмена Новгорода на Ригу, ни на что другое старый ярл не подписывался.

– Неужели Рига и прилегающие к ней земли стоят меньше, чем занюханная Корела? – закидываю я удочку.

Однако Юленшерну не так просто смутить: кажется, в глазах его мелькают цифры, и предводитель оппозиции выдает: