Приключения капитана Коркорана

Дублефас ничего не сказал, но только движением головы, очевидно, выразил, что на все готов, лишь бы не быть посаженным на кол.

XIV. Смерть негодяя

— Господин Дублефас, вы, вероятно, умеете владеть саблей? — спросил Коркоран.

— Да! — отвечал англичанин.

— Хорошо! Ну а ты, приятель Бабер, какое предпочтешь оружие? — продолжал магараджа.

— Государь! — возразил Бабер. — Моя религия воспрещает мне проливать кровь людей, но дозволяет мне задушить их.

— Хорошо, благочестивый человек, твое желание, равно как и желание этого джентльмена, будут удовлетворены. Подайте Дублефасу самую лучшую дамасскую саблю, а Баберу веревку с петлей на конце. Кроме того, выступая на поединок, оба они должны помнить, что теперь уже девять часов, а ровно в десять один из них должен быть убитым, в противном случае оба будут посажены на кол.

Не без важного основания Коркоран давал сражающимся такое несходное оружие. Если сабля была страшным оружием в руках сильного и опытного англичанина, то веревка с петлею была нисколько не менее опасным оружием в руках проворного и изворотливого Бабера, бывшего когда-то предводителем душителей Гуалиора.

Наконец сражающимся развязали руки и дали каждому из них избранное им оружие. На первый взгляд трудно было решить, кто останется победителем. Англичанин, около шести футов ростом, крепко сложенный, ширококостный, плечистый и с могучею спиною, казался незыблемой башней. В глазах его ясно были видны хладнокровие, уверенность в своей силе и глубокое презрение к противнику. Он, очевидно, был уверен, что с первого же удара рассечет индуса надвое. Таково было также мнение самого Коркорана, и все присутствовавшие в цирке индусы, глубоко ненавидевшие англичанина, были чрезвычайно встревожены, видя его хладнокровие и самоуверенность.

Однако и Бабер не смотрелся человеком, которым возможно было пренебрегать. Меньше ростом, нежели англичанин, и далеко не такого крепкого сложения, он казался, да так оно и было в действительности, гораздо слабее силами по сравнению с противником. Его руки и ноги были весьма худощавы, грудь узковатая и костлявая. Даже глаза его, буро-желтые как у леопарда, выражали гораздо более хитрость, чем храбрость, но зато его главным преимуществом были изумительное проворство и изворотливость. Он бросался на землю, вскакивал и делал прыжки, совершенно как тигр, имя которого ему дали.

Наконец Коркоран, взглянув на часы, сказал:

— Начинайте!

При этом сигнале противники, между которыми расстояние было в пятьдесят шагов, бросились один на другого.

Бабер начал атаку тем, что подскочил к своему противнику совершенно так, как будто хотел схватиться с ним грудь с грудью; но это было только хитрой уловкой. В тот момент, когда он бросил петлю, отпрыгнул в сторону. Дублефас хладнокровно выдержал эту атаку, моментально отстранившись, и тотчас размахнулся саблей с такой силой, намереваясь ударить по голове, что неизбежно рассек бы череп пополам, до самого туловища.

Но Бабер не такой был человек, чтобы его легко можно было сразить. С изумительной ловкостью, моментально отскочив в сторону, он тотчас со скоростью оленя пустился бежать вдоль цирка.

Дублефас теперь уже нисколько не сомневался в победе. Он уже настигал Бабера и заносил над ним саблю, как вдруг неожиданное обстоятельство этому помешало. Бабер, прикидываясь убегающим, постоянно оглядывался назад через плечо и тщательно соображал расстояние, отделявшее его от противника, так что в надлежащий момент, повернувшись внезапно, бросил на противника веревку с петлей.

Дублефас ловко повернул голову в сторону, но веревка обвилась вокруг его ноги, и он упал. Бабер моментально хотел снять веревку с ноги и накинуть петлю на шею противника, но Дублефас, мгновенно поднявшись, снова размахнулся саблей над головой врага, но настолько же неудачно, как и в первый раз, так как индус отскочил уже в сторону.

Бой продолжался еще некоторое время без всякого успеха как с одной, так и с другой стороны. Понятное дело, при схватке грудь с грудью англичанин неизбежно оказался бы победителем, но Бабер был, безусловно, неуловим.

А между тем прошло уже более получаса, солнце быстро поднималось, и жара становилась невыносимой. Бабер, со дня рождения привыкший к знойному климату своей родины, нисколько не казался истомленным, но с англичанина пот катился градом, и было очевидно, что если бой продолжится еще четверть часа, тогда поражение англичанина будет несомненным. Сообразив это, Дублефас, решившись прибегнуть к отчаянным усилиям, крикнул:

— Подлый негодяй, ты боишься меня!

Но это оскорбление, по-видимому, нисколько не затронуло Бабера, ответившего:

— Кто же тебе мешает бегать за мною?

В тот же момент Дублефас, бросившись на него и сделав несколько мнимых движений, ловко задуманных и исполненных, загнал его к ограде и нанес ему такой страшный удар саблей, что все зрители признавали индуса погибшим.

Но акробат, ловко уклонившись, с быстротой и ловкостью обезьяны взобрался на столб ограды и оттуда спокойно поглядывал на своего противника.