Приключения капитана Врунгеля

– Возьму, – говорит. – Почему не взять? Пароход «И.

П. Павлов». И капитан И. П. Павлов... Чего же лучше-то?

Нарочно не придумаешь.

Посмеялись начальники, и он посмеялся. Взял пароход. А пароход, прямо сказать, не завидный. Прежде-то,

когда имя ему давали, числился он в первых рядах буксирного флота. И красавцем считался, и силачом. . Ну, да ведь это когда было-то? С тех пор столько воды утекло в океан. . И флот теперь не тот, и грузы не те. . Ну, однако, списывать тоже рано. Прибыль дает и план выполняет.

Приспособили его разгонным, на побегушках: там баржонку прихватит, там плотишко отведет, там на палубу возьмет сотню-другую тонн случайного груза. Беспокойное дело, конечно, ну, зато веселое: нынче здесь, завтра там, как в песне поется.. Все время в заботах, все время с народом... Не заскучаешь, одним словом.

Илье Парамоновичу это как раз по душе пришлось. И

то сказать – засиделся человек на берегу: два года то в палате, то с курами.

Вот он месяц поплавал и два. Попривык, вошел в колею и тут чувствует: не хватает ему чего-то. Все будто ладно. И команда подобралась хорошая, и с планом порядок полный, а все чего-то недостает.

Как-то раз привели мы баржонку в Атаманово. Дело к ночи было. Встали под кормой у дебаркадера, а на рассвете проснулся Илья Парамонович от петушиного крика.

Там у начальника пристани курочек с десяток и петух, такой горластый – беда.

Тут и понял Илья Парамонович, чего ему не хватает –

кур!

И с тех пор как на стоянке где курицу увидит, сразу в карманы пшено и на берег – кормить: «Цып, цып, цып...»

Так и стоит, пока все пшено им не скормит.

И тут запало ему в голову: у себя на буксире кур завести. Да ведь это сказать легко. А где их там заводить? В

клетках куры плохо живут, им разминка нужна, а на палубе не больно разгуляешься. Если на берег выпускать –

опять не годится: разбредутся, а потом и не соберешь их.

А нужно сказать – человек он дотошный.

Вот он, когда буксир принял, решил поглубже узнать: кто же такой И. П. Павлов, чье имя пароход носит? Знал он, конечно, что академик, большой ученый, а в чем его наука – одним ухом слышал, а толком, конечно, не знал.

Зашел он в библиотеку.

– Так и так, – говорит, – мне бы труды академика Павлова.

– Что это вы, Илья Парамонович, не по специальности книги берете? – смеется Люся, библиотекарша.

– Ну, как же не по специальности? Пароход-то мой

«Академик Павлов».

– Ой, верно, – говорит Люся, – а мне и ни к чему. Ну, сейчас подберу.

И подает ему стопку книг. Стал он их читать на досуге.

Сперва-то не больно у него пошло, а потом втянулся и вычитал там много полезных вещей. Узнал, между прочим, что академик над собаками опыты делал и над другими животными, и такую штуку заметил: вот если, скажем, собаку кормить по звонку, так она, как привыкнет, на этот звонок за версту будет прибегать. А в другой звонок позвонишь – она и ухом не поведет.

Иной, может, прочитал бы про такое дело и стороной бы прошел. Мало ли чего там ученые придумают – не нашего ума это дело...

А Илья Парамонович задумался: нельзя ли этот академический опыт к своей затее применить? Прикинул он так и так, обмозговал это дело и решился: построил клетки для кур на корме по всей форме, как полагается, и с кормушками. А как пришли в Красноярск, он к жене:

– Дай, Сергеевна, нам на команду штук двадцать несушек и петушка.

– Возьми хоть всех, – говорит она,– мне не жалко. Да только недолго они пронесутся. Пропадут все без разминки.

– А может, не пропадут, – смеется он. – Я такое петушиное слово придумал, чтобы не пропали.

– Что же за слово?

– Пока, – говорит,– секрет. А ты не скупись, давай.

Ну ладно. Кур мы доставили, поселили на новых квартирах. И тут Илья Парамонович строго-настрого приказал: до второго гудка никакого корма им не давать. Ни корочки чтобы, ни зернышка – ничего.

А как второй гудок, тут сразу всем корм засыпать в кормушки, и тут уже вволю. А если ночью случится – все равно: полный свет давать у клеток и при свете кормить.

Вот так поплавали мы с месяц. К режиму куры скоро привыкли. А вот к неволе никак не привыкнут. Хохлиться начали, иные нестись перестали, иные болеют. И тут решился капитан сделать опыт.

В тот раз стояли мы на малой стоянке – грузили гравий в баржонки. Селенья там нет никакого. Один плавучий кран стоит – грузит гравий прямо из-под воды. А на берегу лесок с подлеском.

Илья Парамонович под самую косу притерся, сходню приказал спустить и, как встали, все клетки открыл и кур выгнал на берег, на прогулку.

Тут, конечно, советчики нашлись.

– Как ты их собирать будешь? Разбредется ваше жаркое по подлеску, так тут до ночи их не загонишь.

– А я и загонять не стану. Я им петушиное слово скажу, они сами домой прибегут.

Куры разбрелись, конечно. Те червяков клюют, те в траве роются, те в пыли купаются. Засиделись в клеткахто, так им в охотку. А Илья Парамонович на мостике распоряжается погрузкой, дает указания. А на кур и не смотрит совсем, будто его это и не касается. Погрузка к концу подходит. Одна баржа готова. На другую пяток ковшей осталось погрузить. Тут подходит к нему шкипер с баржи.