Приключения, которые мы не выбираем

Карп Игнатьевич мог служить образцом для карикатуры со стороны демократов и прочих революционных личностей. Толстый, с пышными седыми усами, ершиком седых волос. Ну, натуральный держи морда, враг прогрессу и свободы. Верный слуга царского режима. Правда, мундир сидел, как влитой. За годы безупречной службы, словно второй кожей стал. Не исключено, он спать ложился в своем мундирчике. На собеседника смотрел чуть иронично и проницательно. Будто спрашивал про себя, а не замышляешь ли ты братец, что нибудь, эдакое, незаконное? Не схватить ли тебя сей секунд, дабы от сотворения зла отворотить?

— Эка честь для нас. Из самого Санкт — Петербурга жандармы интересуются нашей жизнью. Так у нас и свой жандармский участок имеется по соседству. Только вот они на обыск ушли. Прокламации изымать на одном каботаже.

— Часто возят запрещенные листки?

— Раньше намного чаще попадались господа пропагандисты. Сейчас, как отрезало. За три недели первый раз изымают. Обычно везут со стороны ляхов, или финнов. Именно у них ядовитые гнезда свиты. Эти шельмы чаще всего везут к нам гадость, дабы смущать молодежь. Нас, стариков, уж на эти бредни не купишь. Слишком много крови за революциями стоит. А молодежь, особливо студенты, на дурное слово падки, в романтизм играют. Ума не хватает понять, каково это людей на распыл пускать. Да и эти пропагандисты своей зловредной литературой добрых людей подставляют. Ну, не верю я, что такой опытный капитан, как Янес, мог по доброй воле с такой мерзостью связаться. Я ведь его много лет знаю. В свое время по морям вместе хаживали. Взял на службу молодого родственника, дабы к свадьбе ему подзаработать, а тот, и подсуропил своему дяде. Целый рундук этой мерзостью набил. Ох, и взгреют жандармы старого Яниса! Не дай Бог, конфискуют шхуну торговую, оставят без куска хлеба. А у него семья большая. Да и сам он мужчина серьезный, обстоятельный. В Бога верует, хотя и лютеранин. Это его племянника надо батогами бить нещадно за глупость и подлость. Подвел старого капитана под рею. Считай, самолично ему на кадык канат смоленый набросил, осталось только затянуть. Позору не оберешься. Ну, как ему не помочь, коль не по своей воле в жижу поросячью втянули? Грешно дружка старинного на позор оставлять.

— Весело у вас, — согласился Васильев и подал список исправнику, — меня интерес к этим судам. Может, кто сходил на наш берег. Особенно те, у кого южный загар в глаза бросался. Понимаю, что времени более полугода прошло. Да, вдруг чего в глаза вам бросилось?

Исправник внимательно перечитал список, потом взял карандаш и принялся вычеркивать одно судно за другим.

— Я так понимаю, вас больше интересуют пассажиры с ярким загаром? С торговых судов ни один пассажир не сошел. С грузовых барков тоже. Были лишь одни торговые агенты, коих мы прекрасно знаем. Ни один из них не имел загару. Вот с грузо — пассажирских пароходов публика сходила. Я вам списочек на всех них предоставлю.-

Исправник, не смотря на свой вес, легко поднялся с места, открыл сейф, достал папку.

— Вот ознакомьтесь. Люди достойные, сами видите. Вот два десятка господ из Франции к нам вернулись. Среди них восемь дам. Хоть и имели следы воздействия солнечных лучей, но, малой и средней степени. А вот одна шхуна мое внимание привлекла. Она в ваших выписках обозначена, в скобочках с цифрой два.

— Я хотел уточнить, что же это значит. Шхуна вроде, как одна, а фактически две выходит.

— Все просто. Большая шхуна «Вероника» вела на буксире другую, небольшую шхуну, чуть поболе размером наших грузовых баркасов. Они ведь тоже могут носить две мачты. Местные судовладельцы предпочитают их. К любому берегу можно пристать и груз переправить без сложностей. До тысячи пудов могут взять. О чем это я говорю. Так, вот, на этой самой шхуне весь экипаж загар имел неимоверный. Как арапы были темны, а обличьем русаки — русаками, да и балакали исключительно на нашем наречии. Я для себя наблюдения веду. В свой личный гроссбух сразу записываю первые мысли, кои приходят. Полезнейшая вещь, смею вас уверить. Потом же все забывается, а прочтешь- вспомнишь. Благодаря такой привычке служить легче. Порядок, тишина в нашем деле дорогого стоят. Детали в нашем деле — главное.

— Что же ваше внимание в этой «Веронике» привлекло?

— По корабельным бумагам ничего. Все верно. Или же хорошо формуляры сфабрикованы. Приписана шхуна к порту Владивостока. Это же надо, в такую даль шли! Хозяева купец Артемьев с братом. На борту три молодицы были. Правда, две возрасту юного, два гардемарина, ну, еще трое из экипажу. Также загару несусветного. Вы же знаете наших дам. Они без парасольки шагу не сделают. Кожу берегут, дабы цвет лица не испортить. Белая кожа всегда для глаза приятнее. А здесь же, наоборот. Будто мадемуазели и знать не хотели о защите своей кожи. Наоборот. На полный опал солнцу подставлялись. Чудно. Первый раз с таким встречаюсь. В наших краях такую девицу обгорелую и замуж — то никто не возьмет. Будто от пламени обгорелая.