Приключения Оливера Твиста

Снова мистер Браунлоу кивнул мистеру Гримуигу, и снова сей джентльмен с величайшей готовностью вышел, прихрамывая. На этот раз его сопровождали не дородный мужчина с женой, а две параличные женщины, которые шли трясясь и шатаясь.

– Вы закрыли дверь, когда умирала старая Салли, – сказала, шедшая впереди, поднимая высохшую руку, – но вы не могли заглушить звуки и заткнуть щели.

– Вот, вот, – сказала вторая, озираясь и двигая беззубыми челюстями. – Вот… вот…

– Мы слышали, как Салли пыталась рассказать вам, что она сделала, и видели, как вы взяли у нее из рук бумагу, а на следующий день мы проследили вас до лавки ростовщика, – сказала первая.

– Вот, вот! – подтвердила вторая. – Медальон и золотое кольцо. Мы это разузнали и видели, как вам их отдали. Мы были поблизости, да, поблизости.

– И мы еще больше знаем, – продолжала первая. – Много времени назад мы слышали от нее о том, как молодая мать сказала, что направлялась к могиле отца ребенка, чтобы там умереть: когда ей стало плохо, она почувствовала, что ей не остаться в живых.

– Не желаете ли повидать самого ростовщика? – спросил мистер Гримуиг, направившись к двери.

– Нет! – ответила миссис Бамбл. – Если он, – она указала на Монкса, – струсил и признался, – вижу, что он это сделал, – а вы расспрашивали всех этих ведьм, пока не нашли подходящих, мне нечего больше сказать. Да, я продала эти вещи, и сейчас они там, откуда вы их никогда не добудете! Что дальше?

– Ничего, – отозвался мистер Браунлоу. – За одним исключением: нам остается позаботиться о том, чтобы вы оба не занимали больше должностей, требующих доверия. Уходите!

– Надеюсь… – сказал мистер Бамбл, с великим унынием посматривая вокруг, когда мистер Гримуиг вышел с двумя старухами, – надеюсь, эта злополучная, ничтожная случайность не лишит меня моего поста в приходе?

– Разумеется, лишит, – ответил мистер Браунлоу. – С этим вы должны примириться и вдобавок почитать себя счастливым.

– Это все миссис Бамбл! Она настаивала на этом, – упорствовал мистер Бамбл, оглянувшись сначала, дабы удостовериться, что спутница его жизни покинула комнату.

– Это не оправдание! – возразил мистер Браунлоу. – Эти вещицы были уничтожены в вашем присутствии, и по закону вы еще более виновны, ибо закон полагает, что ваша жена действует по вашим указаниям.

– Если закон это полагает, – сказал мистер Бамбл, выразительно сжимая обеими руками свою шляпу, – стало быть, закон – осел… идиот! Если такова точка зрения закона, значит, закон – холостяк, и наихудшее, что я могу ему пожелать, – это чтобы глаза у него раскрылись благодаря опыту… благодаря опыту!..

Повторив последние два слова с энергическим ударением, мистер Бамбл плотно нахлобучил шляпу и, засунув руки в карманы, последовал вниз по лестнице за подругой своей жизни.

– Милая леди, – сказал мистер Браунлоу, обращаясь к Роз, – дайте мне вашу руку. Не надо дрожать. Вы можете без страха выслушать те последние несколько слов, какие нам осталось сказать.

– Если они… я не допускаю этой возможности, но если они имеют… какое-то отношение ко мне, – сказала Роз, – прошу вас, разрешите мне выслушать их в другой раз. Сейчас у меня не хватит ни сил, ни мужества.

– Нет, – возразил старый джентльмен, продевая ее руку под свою, – я уверен, что у вас хватит твердости духа… Знаете ли вы эту молодую леди, сэр?

– Да, – ответил Монкс.

– Я никогда не видела вас, – слабым голосом сказала Роз.

– Я вас часто видел, – произнес Монкс.

– У отца несчастной Агнес было две дочери, – сказал мистер Браунлоу. – Какова судьба другой – маленькой девочки?

– Девочку, – ответил Монкс, – когда ее отец умер в чужом месте, под чужой фамилией, не оставив ни письма, ни клочка бумаги, которые дали бы хоть какую-то нить, чтобы отыскать его друзей или родственников, – девочку взяли бедняки-крестьяне, воспитавшие ее, как родную.

– Продолжайте, – сказал мистер Браунлоу, знаком приглашая миссис Мэйли подойти ближе. – Продолжайте!

– Вам бы не найти того места, куда удалились эти люди, – сказал Монкс, – но там, где терпит неудачу дружба, часто пробивает себе путь ненависть. Моя мать нашла это место после искусных поисков, длившихся год, – и нашла девочку.

– Она взяла ее к себе?