Приключения Оливера Твиста

– Конечно, я ничего не могу утверждать, пока не увижу место происшествия, – сказал Блетерс, – но сейчас мое мнение, – и в этих пределах я готов раскрыть свои карты, – мое мнение, что это сработано не какой-нибудь деревенщиной. Э, Дафф?

– Разумеется, – отозвался Дафф.

– Если перевести этим дамам слово «деревенщина», вы, насколько я понимаю, считаете, что это было совершено не деревенским жителем? – с улыбкой спросил мистер Лосберн.

– Именно, сударь, – ответил Блетерс. – Больше никаких подробностей о грабеже?

– Никаких, – сказал доктор.

– А что это толкуют слуги о каком-то мальчике? – спросил Блетерс.

– Пустяки, – сказал доктор. – Один из слуг с перепугу вбил себе в голову, что мальчик имеет какое-то отношение к этим разбойникам. Но это вздор, сущая чепуха.

– А если так, то очень легко с этим разделаться, – заметил Дафф.

– Он правильно говорит, – подтвердил Блетерс, одобрительно кивнув головой и небрежно играя наручниками, словно парой костаньет. – Кто этот мальчик? Что он о себе рассказывает? Откуда он пришел? Ведь не с неба же он свалился, сударь?

– Конечно, нет, – отозвался доктор, бросив беспокойный взгляд на обеих леди. – Вся его история мне известна, но об этом мы можем потолковать позднее. Полагаю, вам сначала хотелось бы увидеть, где воры пытались пробраться в дом?

– Разумеется, – подхватил мистер Блетерс. – Лучше мы сначала осмотрим место, а потом допросим слуг. Так принято расследовать дело.

Принесли свет, и господа Блетерс и Дафф в сопровождении местного констебля, Бритлса, Джайлса и, короче говоря, всех остальных вошли в маленькую комнатку в конце коридора и выглянули из окна, а после этого обошли вокруг дома по лужайке и заглянули в окно; затем им подали свечу для осмотра ставня; затем – фонарь, чтобы освидетельствовать следы; а затем вилы, чтобы обшарить кусты. Когда при напряженном внимании всех зрителей с этим делом было покончено, они снова вошли в дом, и тут Джайлс и Бритлс должны были изложить свою мелодраматическую историю о приключениях минувшей ночи, которую они повторили раз пять-шесть, противореча друг другу не более чем в одном важном пункте в первый раз и не более чем в десяти – в последний. Достигнув таких успехов, Блетерс и Дафф выдворили всех из комнаты и вдвоем долго держали совет, столь секретно и торжественно, что по сравнению с ним консилиум великих врачей, разбирающих труднейший в медицине случай, показался бы детской забавой.

Тем временем доктор, крайне озабоченный, шагал взад и вперед в соседней комнате, а миссис Мэйли и Роз с беспокойством смотрели на него.

– Честное слово, – сказал он, пробежав по комнате великое множество раз и наконец останавливаясь, – я не знаю, что делать.

– Право же, – сказала Роз, – если правдиво рассказать этим людям историю бедного мальчика, этого будет вполне достаточно, чтобы оправдать его.

– Сомневаюсь, милая моя молодая леди, – покачивая головой, возразил доктор. – Полагаю, что это не оправдает его ни в их глазах, ни в глазах служителей правосудия, занимающих более высокое положение. «В конце концов, кто он такой? – скажут они. – Беглец!» Если руководствоваться только доводами и соображениями здравого смысла, его история в высшей степени неправдоподобна…

– Но вы-то ей верите? – перебила Роз.

– Как ни странно, но верю, и, может быть, я старый дурак, – ответил доктор. – Но тем не менее я считаю, что такой рассказ не годится для опытного полицейского чиновника.

– Почему? – спросила Роз.

– А потому, прелестная моя допросчица, – ответил доктор, – что, с их точки зрения, в этой истории много неприглядного: мальчик может доказать только те факты, которые производят плохое впечатление, и не докажет ни одного, выгодного для себя. Будь прокляты эти субъекты! Они пожелают знать, зачем да почему, и не поверят на слово. Видите ли, на основании его собственных показаний, он в течение какого-то времени находился в компании воров; его отправили в полицейское управление, обвиняя в том, что он обчистил карман некоего джентльмена; из дома этого джентльмена его увели насильно в какое-то место, которое он не может описать или указать и ни малейшего представления не имеет о том, где оно находится. Его привозят в Чертси люди, которые как будто крепко связаны с ним, хочет он того или не хочет, и его пропихивают в окно, чтобы ограбить дом, а затем, как раз в тот момент, когда он собрался поднять на ноги обитателей дома и, стало быть, совершить поступок, который бы снял с него всякие обвинения, появляется эта бестолковая тварь, этот болван-дворецкий, и стреляет в него. Словно умышленно хотел ему помешать сделать то, что пошло бы ему на пользу. Теперь вам все понятно?

– Разумеется, понятно, – ответила Роз, улыбаясь в ответ на взволнованную речь доктора, – но все-таки я не вижу в этом ничего, что могло бы повредить бедному мальчику.

– Да, конечно, ничего! – отозвался доктор. – Да благословит Бог зоркие очи представительниц вашего пола. Они видят только одну сторону дела – хорошую или дурную, – и всегда ту, которую заметят первой.