Приключения Оливера Твиста

He summoned up all his strength for one last trial, and bent his faltering steps towards it.	Он собрал все свои силы для этого последнего испытания и нетвердыми шагами направился к дому.
As he drew nearer to this house, a feeling come over him that he had seen it before.	Когда он подошел ближе, ему показалось, что он уже видел его раньше.
He remembered nothing of its details; but the shape and aspect of the building seemed familiar to him.	Деталей он не помнил, но дом был ему как будто знаком.
That garden wall!	Стена сада!
On the grass inside, he had fallen on his knees last night, and prayed the two men's mercy.	На траве, за стеной, он упал прошлой ночью на колени и молил тех, двоих, о сострадании.
It was the very house they had attempted to rob.	Это был тот самый дом, который они хотели ограбить.
Oliver felt such fear come over him when he recognised the place, that, for the instant, he forgot the agony of his wound, and thought only of flight.	Узнав его, Оливер так испугался, что на секунду забыл о мучительной ране и думал только о бегстве.
Flight!	Бежать!
He could scarcely stand: and if he were in full possession of all the best powers of his slight and youthful frame, whither could he fly?	Но он едва держался на ногах, и если бы даже силы не покинули его хрупкого детского тела, куда было ему бежать?
He pushed against the garden-gate; it was unlocked, and swung open on its hinges.	Он толкнул калитку: она была не заперта и распахнулась.
He tottered across the lawn; climbed the steps; knocked faintly at the door; and, his whole strength failing him, sunk down against one of the pillars of the little portico.	Спотыкаясь, он пересек лужайку, поднялся по ступеням, слабой рукой постучал в дверь, но тут силы ему изменили, и он опустился на ступеньку, прислонившись спиной к одной из колонн маленького портика.
It happened that about this time, Mr. Giles, Brittles, and the tinker, were recruiting themselves, after the fatigues and terrors of the night, with tea and sundries, in the kitchen.	Случилось так, что в это время мистер Джайлс, Бритлс и лудильщик после трудов и ужасов этой ночи подкреплялись в кухне чаем и всякой снедью.
Not that it was Mr. Giles's habit to admit to too great familiarity the humbler servants: towards whom it was rather his wont to deport himself with a lofty affability, which, while it gratified, could not fail to remind them of his superior position in society.	Нельзя сказать, чтобы мистер Джайлс привык терпеть излишнюю фамильярность со стороны простых слуг, по отношению к которым держал себя с величественной приветливостью, каковая была им приятна, но все же не могла не напомнить о его более высоком положении в обществе.
But, death, fires, and burglary, make all men equals; so Mr. Giles sat with his legs stretched out before the kitchen fender, leaning his left arm on the table, while, with his right, he illustrated a circumstantial and minute account of the robbery, to which his bearers (but especially the cook and housemaid, who were of the party) listened with breathless interest.	Но смерть, пожар и грабеж делают всех равными; вот почему мистер Джайлс сидел, вытянув ноги перед решеткой очага и облокотившись левой рукой на стол, правой пояснял детальный и обстоятельный рассказ о грабеже, которому его слушатели (в особенности же кухарка и горничная, находившиеся в этой компании) внимали с безграничным интересом.