Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Утро ознаменовалось приездом придворных, увезших сконфуженного короля и доставивших лошадей с конюшни для нашего торжественного въезда. Быстро подкрепившись и надев самые нарядные кафтаны, случившиеся у нас с собой, мы двинулись к дворцу. Впереди нашего шествия выступал королевский глашатай с двумя горнистами. Его задачей было оповещать жителей о том, кто именно осчастливил своим посещением шведскую столицу, а горнисты после каждого объявления довольно фальшиво гнусавили на своих инструментах. Следом ехал торжественный эскорт из драбантов шведского короля, во главе с королевским адъютантом. За ними во всей красе гарцевало мое величество, переодевшееся ради такого случая в богатую затканную золотом ферязь и соболью шапку. Следом ехали рынды в черных кафтанах с орлами, а за ними четыре московских дворянина с саблями наголо. Для остальных скуповатые шведы лошадей не прислали. Замыкали процессию знаменосцы с шведскими и мекленбургскими знаменами. Как ни странно, все улицы были забиты приветствующими меня жителями Стокгольма. Бог весть, что было тому причиной. Может, бедная на развлечения жизнь, а может, искренняя благодарность за прежние победы над датчанами. Во всяком случае, хотелось, чтобы последнее. Тем более что выглядели простые жители вполне искренними.

При въезде на территорию дворца ударили пушки, и я, в последний раз махнув рукой столичным обывателям, въехал во двор. Отдав поводья ливрейным слугам, мы поправили одежду и под звуки фанфар двинулись по лестнице.

Эко тебя, государь, свеи приветствуют, заметил, улучив минутку, Романов, видать, любят. Эх, Миша, усмехнувшись, отвечал ему я, если бы мы медведя ученого привезли, да он им тут сплясал под дудку, куда как больше народу бы собралось.

Я когда-то жил в этом дворце, и его убранство было для меня привычным, а вот Мишка и Семен явно оказались под впечатлением. Их королевские величества Густав Адольф и королева-мать Кристина вышли встречать нас вместе, окруженные своими придворными. Вид у короля был приподнятый, а вот ее величество смотрела косо. Хотя что с нее взять, теща она и в Швеции теща.

Проговорив все положенные случаю приветствия и милостиво кивнув на поклоны придворных, мы сели в принесенные нам кресла. Мы это я, король и королева-мать. Остальные рылом не вышли и, что называется, стояли пешком. В числе остальных были двое моих знакомых по прежним временам. Старый граф Юленшерна и священник, в котором я узнал теперь уже епископа Глюка. Единственной дамой, допущенной в нашу компанию, была графиня Браге, которой король тут же уступил свое кресло и непринужденно присел подле нее. Увидев это, королева Кристина недовольно зыркнула глазами, но сдержалась и, обернувшись ко мне, начала разговор:

Мы рады видеть вас после долгого отсутствия, Иоганн. Эта радость взаимна, ваше величество, хотя ее и омрачает печаль по случаю отсутствия моей дорогой супруги с сыном. Да, ее отъезд весьма досаден, хотя причина для него весьма веская. Что же, надеюсь, наша разлука не будет вечной. Тем более что необходимо как можно скорее показать царицу ее новым подданным, а перед тем уладить формальности. Что вы имеете в виду? Коронацию, ваше величество: царская корона, как и всякая другая, предполагает коронацию. В России это называют венчанием на царство. Надеюсь, принцессе Катарине не придется менять вероисповедание? постным голосом проговорил Глюк. Этот вопрос мы обговорим позднее, дипломатично ответил я. Однако это очень важный вопрос, глядя на королеву, продолжал епископ, насколько я помню, в брачном договоре не было пункта о смене веры. А вы хорошо осведомлены, ваше преподобие, в документах рылись? Что-то я не припомню, чтобы вы принимали участие в их составлении. Господин епископ перед получением нового сана был нашим викарием, поджала губы королева. Это многое объясняет, отвечал я, миролюбиво улыбнувшись, однако нет никакой необходимости обсуждать этот вопрос в отсутствие самой принцессы. Кстати, если вы такой ревнитель буквы и духа брачного договора, то, может, ответите мне, где находятся средства, выплата которых оговорена этим документом? Э-э… промямлил потерявший апломб епископ, я не уполномочен говорить об этих вещах. Какая жалость! Когда составлялся договор, вы, ваше величество, еще не были московским царем, проговорил скрипучим голосом Юленшерна, с тех пор многое изменилось. Совершенно верно, только вот мекленбургским герцогом я быть не перестал, так что в этом смысле не изменилось ничего! Его королевское величество говорили, что вы хотите сделать какое-то заявление риксдагу? перевел разговор на другую тему старый ярл, не просветите ли, какого рода это заявление? Дорогой граф, вы узнаете об этом первым.

Видя натянутые лица моих собеседников, король попытался разрядить обстановку.