Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Тут уже взыграло ретивое у царя-батюшки, то бишь меня. Сказано же, не собираюсь я ни жениться, ни разводиться. Волю свою ни собору, ни думе я не объявлял. Смотр официально не созывал, а если бояре и царедворцы сами себе чего надумали, так с меня какой спрос? И благословления я у тебя, владыко, не прошу, а лишь нижайше требую, чтобы ты помалкивал до поры. В общем, кое-как удалось иерарха уломать. Впрочем, кривить душой ему не пришлось, выручил митрополит Иона. Сему достойному мужу я о своих коварных замыслах не поведал, а вот он принял их за чистую монету и недолго думая провозгласил с кафедры, что брак, заключенный царем с неправославной принцессой, законным быть не может. И потому Иван Федорович в своем праве, а кому не нравится, может становиться в очередь за отлучением. Засомневавшиеся было бояре восприняли эту новость с энтузиазмом и продолжили подготовку. А я… а я с загадочным лицом улыбался.

С тех пор как братец Никита прознал о прогулках Алены по Москве, единственным ее развлечением стали посещения немногочисленных подруг. Иногда ее одиночество скрашивала Ефросинья Панина, иногда заглядывала Маша Романова, но чаще всего к ней забегали дочери Анисима Пушкарева: Глафира и Марьюшка. Одних их, конечно, не пускали, но Авдотья была вечно занята по хозяйству, и за девицами приглядывала пожилая холопка, которую обычно тут же спроваживали на кухню, чтобы не мешалась. Оставшись одни, девушки гуляли в саду, качались на качелях, потом шли в девичью примерять наряды и украшения или разглядывать мудреные картинки в заморских книжках.

Хотела ленты новые, застенчиво улыбаясь, говорила Глаша, так все разобрали. В лавке хоть шаром покати ни камки, ни атласа, ни кисеи. Как с ума все посходили. На смотр собираются, дурынды! смешливо фыркнула Марьюшка, примеряя ярко-красные коралловые бусы. Правда, красиво? Дай-ка поправлю, улыбнулась Алена, вот так гораздо лучше! А что за смотр? Да так, глупости всякие… смутилась старшая Пушкарева, внезапно припомнившая, о чем говорил батюшка, прежде чем отпустить их с сестрой в гости. Вот, примерь это, протянула ей боярышня богато изукрашенный венец с подвесками. Охти мне! всплеснула та руками. Не посмею я такую красоту примерить. Ничто, примеряй, я хоть посмотрю, как оно выглядит.

Выдержать такое искушение девушка не могла и тут же надела убор. Критически осмотрев подружку, Вельяминова добавила к венцу серьги и ожерелье.

Глаша, взвизгнула от восторга Марья, какая ты красавица! Правда? Конечно, правда! Жалко, зеркала во весь рост нет, про какие мне Ваня рассказывал… Во весь рост нет, улыбнулась боярышня, но кое-что есть.

С этими словами она вынула из ларца небольшое зеркало в серебряной оправе и протянула его Пушкаревым. Вправду сказать, Глафира и без всяких украшений была чудо как хороша. Тонкие черты лица, белоснежная кожа, не требующая белил, и густые черные волосы, собранные в тугую косу, могли кого угодно лишить покоя, а уж в богатом уборе и вовсе выглядела как заморская королевна. Пока она восторженно разглядывала себя в мутноватом зеркальце, ничего не забывающая Алена наклонилась к девочке и тихонько спросила:

Так что за смотр? Батюшка не велел говорить… так же тихо отвечала ей она, ты уж подожди, когда Глашка проболтается.

Боярышня нахмурилась, но тут же придала лицу приветливое выражение и мечтательно заявила, глядя на любующуюся собой девушку:

Надо бы тебе летник вместо сарафана или хоть накидку кружевную. Да где же ее взять? Сказывают, в Кукуе любые кружева купить можно… У Лизки Лямкиной? Наверное, и у нее все скупили, в чаянии царю понравиться… ой! Что с тобой, али укололась? Нет, просто… Про смотр невест вспомнила? Так ты знаешь? Господи, да вся Москва только об этом и судачит! Слава богу! Ты уж прости меня, Аленушка, а только не велели мне говорить, а ты и сама знаешь.

Пока они разговаривали, Маша завладела зеркалом и, критически оглядев сначала себя, а затем сестру с боярышней, заявила:

Дал же бог кому не надо! Ты о чем это? О вас, о ком же еще. Тут Ваня наконец-то надумал бросить свою кикимору заморскую, а вам и дела до того никакого нет! И я, как на грех, мала еще. Не говори так, охальная! Чего это я охальная? Погоди, Марьюшка, улыбнулась Алена, ты что же это, сама на смотр собралась? Ну, если вы с Глашей не пойдете, так и я сгожусь. Все краше, чем эти дурынды квелые!

Самонадеянное заявление девочки было так забавно, что подружки не удержались от смеха, причем Машка смеялась громче всех. Наконец отсмеявшись, Глаша серьезно сказала сестре:

Перестань глупости болтать, не по чину нам в царские палаты! Я-то, может, и глупости говорю, а вот кое-кто их делает. Ты про кого это? Да уж не про тебя, сестрица. Ты у нас по Первушке-подьячему сохнешь, а вот… Машка!!! Молчу-молчу… Ой, а что это за шум, не Никита ли Иваныч домой пожаловали? Глаша, пора нам!