Приключения принца Иоганна Мекленбургского

Похоже, у Никиты на этот счет было свое мнение, но перечить он не стал и послал одного из свитских за лекарем.

Возможно, это от голода, заметил Михальский, вполне вероятно, что утром она не успела поесть. Ты бы еще дольше молоко искал, пробурчал я в ответ, она бы точно окочурилась. Не вяленой же кониной ее кормить было? Я не пастух, чтобы коров искать, пожал плечами Корнилий, тем более для нее. А кто же тогда так расстарался? Известно кто, усмехнулся Вельяминов, Савка Протасов все окрестности обшарил, покуда нашел. Слушай, вот как у нее это получается? покачал я головой. Он же ее в первый раз в жизни увидел! Болик тогда тоже так, глянул раз и пропал. Таковы уж польские девушки, грустно усмехнулся Михальский, если ранят мужчину в сердце, так нет от такой раны спасения. Только время. Да она тогда дите совсем была. Красивая девочка, конечно, но ведь не более… Так и Болеслав твой еще совсем мальчишка был в ту пору, прогудел Никита, а сейчас, гляди, справная девка! Недаром при королевиче состояла. Н-да, ситуация… надо бы как-то намекнуть про это Протасову-то… Лучше его матери: она, конечно, и так благословение на брак с латинянкой не дала бы, но лишним не будет. А сам-то еще вдруг взбрыкнет, по молодости лет…

Пока мы так беседовали, появился наш эскулап в забрызганном кровью кожаном фартуке и в сопровождении ученика, тащившего сумку с инструментами. Изобразив поклон в мою сторону, он наклонился над девушкой и, взяв ее за запястье, принялся считать пульс. Затем, расстегнув кунтуш и завязки на рубашке, приставил к ее груди ухо и попытался прослушать.

Говорите, Пьер: что с нашей очаровательной пленницей? спросил я доктора, когда он закончил осмотр. Ничего особенного, сир, обычное переутомление, вызвавшее упадок сил и нервное расстройство, крайне негативно сказавшееся на самочувствии мадемуазель. Как ни крути, а сражение не самое подобающее зрелище для женских глаз. Не могу не согласиться. Кстати, а ты чего так перепачкан, много раненых? Немало, сир, но дело не только в этом. К сожалению, многие русские боятся меня больше, чем своих ран. К примеру, один из рейтар вместо того чтобы показаться мне, присыпал свою рану землей. Сейчас она распухла, почернела, а сам он то и дело впадает в беспамятство. Но при всем этом всячески отказывается от операции, и, говоря по совести, я даже немного рад этому. Вот как? Посудите сами: не дав вовремя оказать себе помощь, он практически обрек себя на смерть, и даже если б согласился на нее сейчас, шансов прискорбно мало. А как вы думаете, кого объявят виноватым при летальном исходе? Вот сволочь!.. Простите, сир? Это я не тебе, Пьер, просто на обучение и экипировку войска ушло совсем немало средств. И каждая потеря чувствительна, а уж такая глупая втройне. Впрочем, судя по крови на твоем фартуке, далеко не все мои солдаты отказались от врачебных услуг. Это верно, немецкие драгуны и кирасиры не боятся врачевателей, а глядя на них, так поступают и многие русские, например, стрельцы. Хорошо, дружище, раз у тебя так много дел, не стану тебя задерживать. Счастлив служить вашему величеству, изящно поклонился О’Коннор и вернулся к своим делам.

Пока я беседовал со своим лейб-лекарем, к нашей дружной компании подошел Пушкарев.