Приключения Тома Сойера (The adventures of Tom Sawer)

"DAVID AND GOLIAH!"	- Давид и Голиаф2!
Let us draw the curtain of charity over the rest of the scene.	Опустим же завесу милосердия над концом этой сцены.
CHAPTER V	ГЛАВА V
ABOUT half-past ten the cracked bell of the small church began to ring, and presently the people began to gather for the morning sermon.	Около половины одиннадцатого зазвонил надтреснутый колокол маленький церкви, а скоро начал собираться и народ к утренней проповеди.
The Sunday-school children distributed themselves about the house and occupied pews with their parents, so as to be under supervision.	Ученики воскресной школы разбрелись по всей церкви и расселись по скамейкам вместе с родителями, чтобы быть все время у них на глазах.
Aunt Polly came, and Tom and Sid and Mary sat with her--Tom being placed next the aisle, in order that he might be as far away from the open window and the seductive outside summer scenes as possible.	Пришла и тетя Полли. Сид и Мэри сели рядом с ней, а Тома посадили поближе к проходу, как можно дальше от раскрытого окна и соблазнительных летних видов.
The crowd filed up the aisles: the aged and needy postmaster, who had seen better days; the mayor and his wife--for they had a mayor there, among other unnecessaries; the justice of the peace; the widow Douglass, fair, smart, and forty, a generous, good-hearted soul and well-to-do, her hill mansion the only palace in the town, and the most hospitable and much the most lavish in the matter of festivities that St. Petersburg could boast; the bent and venerable Major and Mrs. Ward; lawyer Riverson, the new notable from a distance; next the belle of the village, followed by a troop of lawn-clad and ribbon-decked young heart-breakers; then all the young clerks in town in a body--for they had stood in the vestibule sucking their cane-heads, a circling wall of oiled and simpering admirers, till the last girl had run their gantlet; and last of all came the Model Boy, Willie Mufferson, taking as heedful care of his mother as if she were cut glass.	Прихожане заполнили оба придела: престарелый и неимущий почтмейстер, знавший лучшие дни; мэр со своей супругой - ибо в городишке имелся и мэр, вместе с прочими ненужностями; судья; вдова Дуглас - красивая, нарядная женщина лет сорока, добрая душа, всем известная своей щедростью и богатством, владелица единственного барского дома во всем городе, гостеприимная хозяйка и устроительница самых блестящих праздников, какими мог похвастать Сент-Питерсберг; почтенный согнутый в дугу майор Уорд со своей супругой; адвокат Риверсон, новоявленная знаменитость, приехавшая откуда-то издалека; местная красавица в сопровождении стайки юных покорительниц сердец, разряженных в батист и ленты. Вслед за девицами ввалились целой гурьбой молодые люди, городские чиновники, - полукруг напомаженных вздыхателей стоял на паперти, посасывая набалдашники своих тросточек, пока девицы не вошли в церковь; и, наконец, после всех явился Примерный Мальчик Вилли Мафферсон со своей мамашей, с которой он обращался так бережно, как будто она была хрустальная.
He always brought his mother to church, and was the pride of all the matrons.	Он всегда сопровождал свою мамашу в церковь и был любимчиком городских дам.
The boys all hated him, he was so good. And besides, he had been "thrown up to them" so much.	Зато все мальчишки его терпеть не могли, до того он был хороший; кроме того, Вилли постоянно ставили им в пример.
His white handkerchief was hanging out of his pocket behind, as usual on Sundays--accidentally.	Как и всегда по воскресеньям, белоснежный платочек торчал у него из заднего кармана -будто бы случайно.