Прикосновение

Что-то в их слаженных действиях пугало её.

Глядя на них сверху из своего дома она чувствовала в них какую-то угрозу. От этих мирных людей, чужих здесь, в северном городе, исходила какая-то непонятная сила. В слаженности и взаимопонимании их была новая редакция отношений людей. И чужеземцы были в ней же никчемной частью.

Уже уверенно, дружно пообедав, аккуратно убрали за собой все пакеты в коробку и вдруг извлекли откуда-то и надели перчатки. Белые. И стали красить заборчик вокруг газона. У каждого было по стороне своей. Они уверенно держали кисточки. Профессионально, очень быстро покрасили низкий металлический каркасик оградки в черно-зеленый цвет. «Как на кладбище» подумалось ей.

Потом приехал фургончик. Туда загрузили и траву и срезанные ветки рябины полные спелых ягод. Сняли чуть испачканные перчатки.

Что-то проговорили на непонятном языке и уехали.

Всё это выглядело как побег. И почему-то, несмотря на наведенный ими порядок, что-то вселило в неё тревогу и беспокойство.

Надо-же они садовники здесь. И у них получается. Оградки красить в черный цвет. Да ещё в перчатках.

Непонятный протест в душе рос, и она понимала почему увиденное огорчило её. Это действительно смахивало на побег.

Утешало и слегка успокоило ее только одно. Чужеземцы оставили картонку, на которой той же рабочей кистью было выведено.

«Астарожно — Акрашено!»

И это вселило надежду.

Она сгребла с противня пирожки в пакет и понесла во двор. Поставила там на окно дворницкой. Кому-то пригодится.

Длинное утро заканчивалось. В нем оказалось много событий. Но прежде, чем продлить день, она распечатала на компьютере листы — «Осторожно, окрашено», и не поленилась прикрепить их к заборчику.

А те, с ошибкой сунула в мусорный бак. Подальше от позора.

11 августа 2019, 9 утра, Чёрная тетрадь.

Легко!

Скатерть в доме — это его знамя, хоть и место ее на столе и как бы и незаметное. Но она хорошо усвоила, что в доме, главнее предмета нет. И не может быть.

На отдельной полке в шкафу скатерти лежали по свое-образному «алфавиту». Будничные, праздничные, пасхальные и рождественские. К каждой из них прилагались такие же салфетки по шесть или двенадцать штук.

Все они были изысканными, самой, что ни есть ручной работы. Ее руками вышиты, маркированы, аппликациями украшены.

Если нужно — накрахмалены, отглажены и проложены для аромата таинственной засекреченной сушеной травкой.

Юлия Петровна любила говорить — Дом начинается со скатерти. И правда она могла увидеть по пятнам на скатерти всё о хозяйке и её семействе.

С подробностями.

И своё скатертное знамя она держала в полном порядке. Не зачехленной, а на поле хозяйственной передовой. У каждой скатерти был свой режим стирки, только ручной разумеется. Она никогда не ругала детей своих или гостей за пролитое на скатерть вино или чай.

Даже скорее в глубине души радовалась возможности общения с предметом своей гордости. Пятна тут же сжимались в точку и исчезали под колючими щетками и нежными руками хозяйки.

Юля знала толк в своих скатерках и берегла, и заботилась о них — будто это были какие-то сказочные скатерти-самобранки.

Всё закончилось в один день. Неожиданно и странно.

Петя, старший сын, привел в дом некую Лилию. Девушку. Нет, он не женился, свадьбу отложили, на потом. Были более важные дела по карьере у обоих. Но Юля старалась не вникать. Она решила все-таки сделать праздничный ужин в честь молодых. И пока эти самые молодые были на работе, она пока тушится мясо, раздвинула круглый стол. Он раскрыл объятия свои широким овалом, будто улыбнулся.

Юля открыла шкаф и стала выбирать достойную для такого события скатерть. Домашнее, но всё-таки торжество.

Остановилась на белой льняной с веселыми пушистыми кисточками и выполненной ришелье вышивкой. Белое с голубым. Весело и красиво.

Отошла от стола на пару шагов. Улыбнулась увиденному. Выглядел стол в скатерти просто сиятельно.

Услышала шум в прихожей. Пришли дети с гостями. Они долго раздевались в прихожей. Смех, ор, веселье.

Юля побежала на кухню.

Пора было накрывать на стол. Она выключила духовку, взяла тарелки, ножи, вилки и прихватив подставку для горячего, пошла в гостиную — столовую.

То, что она увидела, повергло её в короткий шок. Потом посадило на ближайший стул.

Она не сразу поняла, что случилось.

Главное, она увидела, что её веселая скатерка была сдернута со стола и небрежно брошена в пустующее кресло.

А за овальным столом сидели взрослые ее дети милой сплоченной стайкой. Перед каждым из них стоял открытый ноутбук и тусклым бельмом экрана своего выдавал какой-то текст, наверное очень важный, потому как все разом забыли зачем пришли.

А посреди голого стола рыжела огромная коробка готовой пиццы.

На Юлю никто не смотрел и она тихо вышла из комнаты, прихватив с собой поверженное васильковое знамя, своего дома.

Быт упростился. Наверное этому нужно было порадоваться.

Она закрыла дверь к молодоженам. Аккуратно сложила скатерть, положила на полку. Хоть и понимала уже, что раньше рождества скатерть не понадобится.

А может и вовсе не понадобится.